Самое страшное слово для мужчины — беременность. В особенности, если это исходит из уст сестры.
Это было сухое лето в деревне. За окном табунами ходили коровы, звеня колокольчиками. Рядом с ними находился старый пастух в потрёпанной белой рубахе.
Где-то в далеке, стояли полусгнившие хибары, грустно смотрящие на меня через окно.
Попросту говоря — было скучно.
Я сидел и играл в телефон, наблюдая за тем, как приберается моя сестра. Она была старше меня.
Рыжие волосы были распущены и мило колыхались возле большой груди.
Маша прибералась в гостиной, смахивая пыль с полок, делая это так красиво и грациозно, что захватывало дух.
Чёрные шорты едва-едва держали крупные, женские бедра в узде. Маша носила их когда ей было 13. Красный топ фиксировал массивную грудь девушки, которая очень гордилась этим
Родители были там в городе, оставив нас в этой неуютной атмосфере девятнадцатого века.
Они были инженерами и напрочь лишенными любого родительского тепла людьми. Наверное, именно поэтому мы с Машей были так близки вместе, ибо только мы друг другу согревали сердца.
Старая посуда, рукомойник из советских времён и дощатые крашенные полы были не тем, что хотелось нам с сестрой. Оба мы были мечтателями и хотели не коров с навозом, а Парижа, французских улочек. Хотели аромата сухого вина и куртуазных приключений. Однако увы, наши желания не сбылись.
В деревне, время текло гораздо медленнее, чем в городе. Капля по калпе спускались минуты, а за ними старые и немощные часы.
Бабуля спала наверху пока мы по очереди приберались.
— Маш, слушай не хочешь сегодня искупаться ? — начал я, осматривая как её шорты скоро лопнут от любого неправильного движения.
Только купание с сетрой стало единственным, что помогало мне от скуки. Видеть её молодое тело, её распущенные рыжые волосы и узкий купальник который рвался в самых интересных местах было блаженством.
— Не, не хочу. Там опять будет Волохов со своими тупыми подкатами — говорила она не поворачиваясь тонос старшей сестры, хотя была страше она только на полтора года.
Да, действительно. Сука Волохов, который стороил из себя деревенского мачо был моей проблемой. Крепкий, но тупой молодой человек был мозолью, мешавший мне любоваться сестрой.
Так, я ещё больше упал в апатию и просто вспоминал город. Многовение с моими друзьями, прогулки и веселые попойки. Ностальгия стала единственным источником моей радости и единственным способом прожить это тупое лето в деревне.
Мне стало дико скучно и я стал помогать сестре.
Мы болтали о сериалах, книгах, часто сплетенечели о моих подружках которые во всю уже жили половой жизнью.
— Пфф, спрашиваешь, она лучше всех делала минет в городе. Её даже так и называли, Вика сосулька — рассказывал я, видя ласковую улыбку сестры, её голубые глаза и милый хохот.
Внезапно, Маша спросила :
— А тебе делала минет ?
Повисло неловкое молчание и я отшутился :
— Конечно, с ментолом и жевачкой.
Но сестра сказала :
— Не, я серьезно. Ты уже не девственник ?
Данный вопрос был моим дамокловым мечом. Каждый девственник-мужчина боится его и страдает от того, что ему нужно либо соврать, либо рассказать горькую правду. Я выбрал то, что выберет большая часть мужчин — соврать.
— А опиши свой первый раз ? — начала Маша, усиливая мое напряжение.
— Серьезно ? Ты хочешь знать ? Или жаждешь меня подколоть?
Маша убрала совок и села на диван, наглаживая свои лакомые ножки.
— Не, я серьезно, я просто нашла тут киношку на кассете интересную и думала, что мы могли бы попробовать сделать то, что делают там — подмигнув, начала она, промакиввя влажной салфеткой свою
Яночка. Раскрепощение. Ч. 2 
webmaster@3iks.ru