из богемского стекла подрагивали и звенели. Там внизу на широком кожаном диване, установленном так чтобы можно было смотреть фильмы на большом экране, происходила самая настоящая оргия. Обнаженная хозяйка дома занималась любовью сразу с двумя мужчинами. Один имел её сзади, а другого она удовлетворяла орально.
Саша лежал на полу и смотрел туда вниз за балюстраду, изнывая от вожделения и уколов ревности. Его Госпожу, его Царицу и Королеву опять так унизительно имеют. Мужчины вели себя с ней как с самой настоящей шлюхой, хлопали по заду, тыкали членами в лицо. Заставляли собирать пальцами с живота и слизывать сперму. И снова трахаться, и снова сосать.
— Кто они такие? Где она их находит? – думал Саша.
— А всё-таки как же она прекрасна занимаясь сексом, - резюмировал он наблюдая, извивающуюся от страсти, шикарную фигуру Софии.
Наконец вся троица свалилась на диван в изнеможении. Саша потихоньку отполз от балюстрады. Спустился по запасной лестнице и также с черного хода покинул дом. Ночь он провел в машине. Домой явился полдень. От мамы пришла СМС убраться в гостиной. Пришлось парню ликвидировать последствия ночной вакханалии. Выносить бутылки из-под вина, остатки закуски, пылесосить, мыть пол и протирать влажным полотенцем диван.
Это было унизительно. Ну, а чем еще должен заниматься раб страстной красивой женщины? Конечно же удалять пятна от спермы её любовников!
Также Сашу угнетало чувство вины. Он всё же нарушил мамин запрет и подсматривал за ней. Да, мама его не заметила. Не до того ей было. Но факт остаётся фактом, он не послушался свою Царицу и значит должен быть наказан.
Иначе какой же он верный раб? Так, дешёвый косплей получается.
— Надо признаться. Надо признаться, - твердил Саша сам себе.
— Ну, и пусть засечёт. Так мне и надо! – принял окончательное решение юноша.
Когда мама вечером заявилась домой, Саша как положено разул её, прикоснулся губами к ноге, а потом не поднимая головы сказал:
— Прости мама, я вчера ночью был на верху за балюстрадой.
Женщина пнула ногой его голову.
— Встань. Готовь розги. Немедленно!
Чтобы провинившийся ни в коем случае не вскочил с лавки в процессе экзекуции, София Александровна привязала его. Она выбрала самые толстые из приготовленных парнем прутьев. Сечь она намеривалась не просто строго, а жестоко. Женщина негодовала, ночью она вела себя распутно и то, что это видел этот бесстыдник возмущало её более всего. Нет, теперь он действительно заслужил розог. Да как он посмел, не смотря на её запрет! Прокрался в дом как вор! Нет! Сечь! Сечь и сечь немедля! Женщина взяла в руку первую розгу.
Первый же удар прочертил на попе парня красный след. За ним второй, третий.
У Саши перехватило дыхание от боли. После пятой розги он завопил:
— Мама, мамочка прости!
— Госпожа! Для тебя я Госпожа. Или ты забыл?
Ай, нет. Госпожа! Да! Госпожа, простите...
— Нет! Не достоин прощения. Извращенец, похотливый негодяй!
— Простите. Умоляю...
— Как ты опять посмел подглядывать за мной! Засеку!
— Ой, не надо, не надо!
— Надо, Саша! Надо!
Женщина секла юношу, становясь то с одной, то с другой стороны лавки, опуская удары на ягодицы сверху, отступив от поясницы, к низу к бедрам. А потом в обратном направлении, секла и параллельными стежками и крест-накрест. Попа была исчерчена багровыми полосами. Саша уже не умолял, а просто выл от боли. Слезы у него лились ручьями. Наконец женщина утомилась. Отбросила измочаленную розгу. Отвязала парня.
— На горохе стоять целый час. И посмей только сойти. Выпорю снова.
Саша стоял коленями на горохе, попа кровоточила и горела огнем.
Были мысли, встать, уйти, заявить, что с него довольно, что он больше не
Групповушка с другом и братом 
webmaster@3iks.ru