возникали мысли вернуться к своему литературному опыту, но как будто чего-то не хватало... Однако рутина на работе всё больше начинала утомлять деятельную, но романтичную натуру женщины. Она подумывала разнообразить свою жизнь и вновь окунуться в запутанную амурную фантазию, которая так пришлась по вкусу читателям, что растянулась аж на пять книг.
Кое-как отделавшись от дамочек, Анна подошла к балюстраде и посмотрела вниз. Сердце затрепетало в груди. Здание представляет собой башню – семьдесят семь этажей. Просто глядя вниз, от страха можно легко пустить струйку по ляжкам. Хорошо, что парапет высокий, до уровня груди; женщина положила на него руки и глубоко вдохнула бодрящий вечерний воздух.
– Ваше Шабли, мадам, – Викто́р поставил на каменные перила бокал холодного вина.
– Позволь тебе представить, – мужчина повернулся к сопровождающей его даме, – Лидия – твоя большая почитательница.
Пока женщины обменивались дежурными фразами приветствия, Анна профессиональным взглядом попробовала оценить новую знакомую. Тонкие, аристократические черты лица. На вид, наверно, уже далеко за сорок. Морщинки в уголках глаз, дрябловатая кожа шеи предательски выдают возраст. Длинные волнистые тёмные волосы спадают на спину. Дама облачена в чёрное строгое платье, да и сам образ женщины воспринимается достаточно сурово. Кто она? Жена олигарха, бизнесвумен?
– Простите, дамы, но вынужден вас оставить: должен побеседовать с одним господином, – Викто́р галантно откланялся и растворился среди гостей. Женщины остались наедине.
Дамы церемонно чокнулись стеклянными бокалами и пригубили вино.
– Мне запомнились два первых ваших романа, – продолжает Лидия.
– И чем же они вам так запомнились? – спросила Анна, чтобы поддержать беседу.
– Вы пишете очень образно. Хороший слог, затягивает, и вы превосходно описываете любовные сцены.
Последние слова Лидия произнесла доверительным тоном. Журналистка тихо про себя усмехнулась и вежливо осведомилась:
– А вы чем занимаетесь, если не секрет?
– Я филолог. Изучаю арамейский, очень древний язык, – охотно сообщила Лидия.
– Ваше ожерелье, Анна, на редкость необычное, – поменяла тему собеседница.
– Благодарю. У вас тоже. Это что? Глаз?
Анна пригляделась к небольшому амулету на шее дамы. Жёлтый благородный камень с тонким чёрным вертикальным зрачком. Серебряную оправу в форме глаза обвивает Уроборос, а на ободке замысловатыми знаками искусно вытравлена какая-то фраза.
– Это весьма древний и дорогой для меня талисман, – уточнила Лидия.
– А что на нём написано? – продолжает интересоваться журналистка.
Строгая дама приблизилась вплотную к собеседнице. Обернулась через плечо (словно опасаясь, что её слова могут быть подслушаны) и, глядя прямо в глаза, тихо, но отчётливо прошептала:
– Я всегда наблюдаю за тобой.
Анне на мгновение стало как-то неуютно, будто холодок пробежал по всему телу. Женщина поёжилась.
– Это Древний арамейский язык, – пояснила Лидия, загадочно улыбаясь, – Х век до нашей эры.
Анна продолжила расспросы. Сработала профессиональная привычка журналиста. Лидия оказалась весьма эрудированным и интересным собеседником. Рассказывала о мистических ритуалах и тайных обществах, которые берут своё рождение с добиблейских времён. О символах, которые продолжают править миром, и что они означают для посвящённых. Намекнула, что и здесь, в Москве, тоже имеются закрытые от профанов сообщества, изучающие древние ритуалы и мистические практики.
Дамы ещё долго и увлечённо болтали, попивая прохладное вино. И к концу вечера захмелевшая Анна мнит, что знает Лидию целую жизнь, и что ближе подруги уже никогда не случится. Тепло прощаясь, женщины обменялись визитками, и Лидия дала понять, что знает один такой приватный клуб, где можно встретиться и продолжить приятное знакомство.
*****
Утро следующего дня.
Журналистка любит поспать, а проснувшись, ещё и полежать, нежась на белых атласных простынях. Окончательно пробудившись,
наложница командира 
webmaster@3iks.ru