своей груди. Малыш, немного покрутив головой, быстро поймал ртом сосок, тут же присосался и заело́зил языком по соску. — Ай, — вырвалось из меня, когда от нахлынувшего удовольствия тысячи мурашек побежали по моей бархатной коже. Мальчо́нка кро́хотными глазёнками посмотрел на свою маму, махнул несколько раз свободной ручкой и со шлепко́м впечатал её в огромную, по его меркам, мягкую грудь. Налюбовавшись на своё чадо, я перевела томный взгляд на свою мать и расплылась обворожительной улыбкой, полной безграничной любви не только к матери, но и к женщине, с которой связаны многие часы… нет, многие дни и но́чи неуёмного блаженства. От воспоминаний и созерцания невероятно красивой женщины, внизу живота всё сжалось. Передо мной стояла моя мать — Юлия. Красота этой женщины впечатляла. Она как две капли воды была похожа на меня, вернее я была похо́жа на неё. Такие же голубые глаза, пухлые губы, слегка вздёрнутый нос, такие же крашеные во́лосы под блондинку, во́лнами лежащие на таких же красивых плечах. Единственное отличие было в том, что мама была чуточку полнее, но её полнота ни на йоту не портила фигуру, а, наоборот, подчёркивала зрелость, солидность и жизненный опыт. Из одежды на плечах мамы был только лёгкий прозрачный халатик, распахнутый, насколько это было возможно. Его длина едва прикрывала ягодицы, совсем не скрывая красоту и изящность женщины. Малыш, закрыв глаза, держал мой сосо́к во рту и тихо́нько посапывал с умиротворённым выражением своего крохотного личика. Его ручо́нка съехала в ложбинку между тёплыми бидонами молока и скрылась там по локоть. Придерживая малыша и не вытаскивая сосо́к из его рта, медленно ложусь на бок. Когда до кровати оставалось совсем чуть-чуть, сосо́к выпал и проехал по носику, глазику и крохотному лбу ребёнка, оставляя тонкую белую полоску на своём пути. Малыш вздрогнул и ску́ксился, норовя заплакать, но я уже положила его на кровать и снова сунула обмусоленный сосок в ротик. Он сделал несколько смачных сосательных движений и заснул сладким детским сном. Я вынула его ручку из ложбинки, нежно оторвала́ грудь от его рта и снова села на край кровати. — А вот и наш пааапочка, — "Действительно наш, — подумала я, — мой и моего сыночка", — глядя в дверной проём, — наш любимый папочка. На руках абсолютно голого мужчины лежал ребёнок на розовой пелёнке. На вид мужчина был совсем не мужчина, а парень чуть старше меня. Красивый и статный, на голову выше своей жены. Широкие плечи достались ему по наследству, а не увеличивались вместе с мышцами в качалке. Он был учёный с большой буквы этого слова и никогда не занимался спортом, тем не менее его фигура манила женщин полюбоваться его осанкой. Такие же голубые глаза, как у его жены и дочери, смотрели на меня, сидящую голой на краю кровати, свесив больши́е молочные груди почти до пупка. Он вплотную подошёл ко мне и бережно передал малышку. Вторую грудь засосал такой же крохотный ротик, и я снова ахнула, ощутив колебания на своём соске́ миленького язычка. Ребёнок рьяно высасывал молоко, сопя и кряхтя от усердия. — Дочка, — думала я, — она же мне не дочка, она моя сестрёнка, просто я её выносила и родила. Хм, родила как суррогатная мать? Ну да, оплодотворение, по всей вероятности, произошло в моём организме, но… в матке моей мамочки, это была её яйцеклетка. Нет, она всё равно моя дочь, хоть в ней гены моей матери и моего отца, но и мои гены тоже должны быть. Нужно будет исследовать её ДНК. Нет, я её родила — значит, я мать. Перевела взгляд на своего отца, улыбнулась, очаровывая его своим безгранично любящим взглядом, и сама залюбовалась им. Щетина на его лице
ПромахнулисЬ 
webmaster@3iks.ru