свои мысли, не приходившие ему ранее в голову, - Как поэзия может быть религией? Я думал, что стихи на утренниках читают, на вечерах, я имею в виду, в культурном пространстве.Андрей Андреевич посмотрел на мальчика с интересом. Он словно сожалел о сашиной неопытности и молодости, но вместе с тем и завидовал, что его спутнику ещё только предстоит постижение и познание и опыт.- Но почему нет? Если человек вкладывает свою душу в то стихотворение, которое он читает на утреннике в детском саду, то разве этим самым он не свидетельствует о своей вере в то, о чём повествует декламируемое им стихотворение? Разве ты в детстве не был волшебником, способным делать чудеса?Саша надолго задумался.- Был. У меня была и волшебная палочка. Но я что-то не помню, чтобы я наизусть читал библию мальчикам в нашем дворе. Скорее, Сказку про военную тайну. И потом, Вы так говорите о поэзии, как будто она в жизни общества занимает одинаковое положение. Но ведь если еврейскую поэзию читают во всех христианских общинах, то японской, скажем, поэзии уже не угнаться за еврейской, изначальные условия на старте не равны.- Что поделаешь, наш народ выбрал себе христианство, а не синтоизм. Не давши слово крепись, а давши — держись. А тебе не нравятся еврейские писания?- Да я ведь комсомолец, Андрей Андреевич, я коммунизм строю, а не храмы.- Хорошо, конечно, давай вместе строить. Борьба за освобождение человечества — благородная цель. Но что ты думаешь о своей жизни? И о своей смерти?- Ну я ж не старушка ещё, чтобы мне о загробном мире думать! - Саша засмеялся звонко, пар разлетелся в морозном воздухе, однако Андрей Андреевич видел, что мальчик думает о таких вещах.- Давай по-коммунистически тогда подумаем. Вы уже проходили Энгельса, «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека»? - Проходили.- Ну как тебе его идеи про историю человека? Правдоподобно?- В целом да. Все звери как звери, а обезьяна сумасшедшая схватила камень и начала трудиться, пока не превратилась в человека.- Таким образом, мы можем сделать обобщение, - Андрей Андреевич взял Сашу за локоть, не пуская его переходить улицу на красный свет. - Вся природа со всей своей флорой и фауной была устроена вполне хорошо, как некая организованная система. Выход обезьяны из природы обусловил противоречие между системой и человеком. Человек, а точнее, обезьяна, не была рассчитана на такого рода перегрузки: прямохождение, речь, термическая обработка пищи и т. д. Но главная перегрузка сказалась на психике. Психика зверей не предполагает осознания себя как личности. Человек же тем и отличается от других животных, что осознаёт себя в природе, выделяет себя из природы. Такое осознание заставляет человека постоянно искать смысл жизни. Зверь ведь не понимает, что такое жизнь и смерть, он не понимает, что умирает. А человек это понял. Человек заметил, что ему, если постараться, подвластно всё на земле. Но: что было до моего рождения и что будет после моей смерти, - эти два вопроса определяют человека как такового. В качестве ответа на такой вопрос человек вводит понятие бога. Человек рассуждает так: я не могу воспротивиться своему собственному рождению в этот мир и не могу не умереть в конце; эти вещи мне неподвластны, они сильнее меня. Следовательно, это и есть бог, могущественное нечто. Я так полагаю, что вообще рассуждения такого порядка вели определённые группы людей, назовём их жрецами для простоты. Какое человеческое общество ни возьми, в нём есть такая группа под тем или иным названием. Жрецы, судя по всему, и додумались
Светкина месть 
webmaster@3iks.ru