— Всё слезь с меня... Хватит уже, — заёрзала подо мной. Я уже не возражал. Сполз с мамы и, ощущая приятную негу во всём теле, растянулся на мокрой от нашего пота постели.
Сказать по правде, стыд теперь и в самом деле накатывал. Всё-таки эта женщина была моей матерью. И я теперь, никак не решался поднять на маму глаз. По-видимому, мама тоже. Мы лежали рядышком и молчали. Разве, что только мама опять накинула на меня эту чёртову медвежью шкуру.
— Мам... , — сказал я первое, что пришло в голову, только бы разорвать это неудобное гнетущее молчание, — а что за отвар-то? Чем это меня бабушка опоила-то?
Казалось, мама и сама рада этому вопросу. Ну, чтобы говорить хоть о чём-то говорить, но не молча лежать рядом со мной и думать о том, что случилось только что.
— Да... Она же знахарка у нас тут местная знатная. Есть у неё рецептик из преданий народных старины глубокой. К ней за этим отваром, не то, что из окрестных деревень, мужики за 500 вёрст приезжают в очередь...
— Ну, а меня-то, зачем этим поили?, — я вспомнил терпкий вкус настойки, коим поила меня бабушка из кружки.
— Ну... Вообще, бабушка говорит, что так-то, отвар этот лекарство. Кровь в жилах разогревает. Говорит, первое средство, если человек заморожен. Но, вот есть у него побочный эффект... Хм..
Она опять смущённо осеклась.
Дверь снова скрипнула. Бабушка. Посмотрела на нас. Покачала головой.
Мама, снова покраснела, как помидор и, не смея поднять глаз на бабушку, неловко перебралась через меня, вставая с кровати Я, кстати, как-то тоже теперь робел перед бабушкой и тоже всё никак не решался поднять на неё глаз.
— Мам, ну, всё твой отвар... — как-то неожиданно набросилась мама на бабушку с какой-то злостью, — говорила же тебе, куда ты столько ему пить даёшь... А теперь ещё на меня бранишься! А что я поделать могла?
Я украдкой взглянул на мать и невольно ей залюбовался. Хм... Ну, она выглядела так, как и должна выглядеть женщина после хорошего мужика. СВЕЖЕВЫЕБАННОЙ. Помятая, взлохмаченная, раскрасневшаяся, как-то и на ногах ещё неровно держится. Правда, явный перебор был с разорванной ночной рубашкой. Но, всё равно, мне было особенно приятно осознавать, как-то горделиво даже, что мамка такая из под меня.
Бабушка примирительно подняла руки перед собой:
— Ну, всё, всё... Я же не ругаюсь. И то верно... Хм... Я ему три кружки споила. Хм... Ну, ты же помнишь в каком он был состоянии? Всё. Всё. Забыли. Ничего не было.
Но всё равно она насмешливо взирала на мать, так что мама, красная, как рак, не знала себя куда уже и деть.
— Ты... Давай это... Бегом в баню... Тебе бы... , — бабушкин взгляд стал особенно красноречив. Мама охнула, будто, внезапно что-то вспомнила и на ходу, схватив свой халат из кресла возле двери, стремглав выбежала.
Теперь пришёл мой черёд краснеть под насмешливым взором бабушки. Я медленно сел на кровати, не зная, куда себя деть.
— Ты улыбу-то с лица сотри, — кольнула меня бабушка, — мачо, млять... Выпороть бы тебя, конечно, хорошенько.
— Да это всё отвар...
И получил тут же подзатыльник. Ну, по бабушкиным меркам слабенький. Видимо, с учётом того, что сегодня утром я всё же едва не скопытился.
— Эт мамка твоя эту басню сама для себя придумала, чтоб тебя в своих глазах оправдать, олух. А мне ещё раз заикнёшься, — высеку крапивой, как в детстве. Отвар, конечно, для мужского-то дела хорош. У мужиков враз встаёт, то да. Но думаешь,
На пасеке с зятем- часть 4 
webmaster@3iks.ru