Прошлым летом я работал инструктором по общефизической подготовке в спортивном лагере, принадлежащем местному Институту физкультуры. В мои обязанности входило проводить тренировки и ежеутренние разминки. После обязательной пробежки по территории студентам полагалось некоторое время посвятить занятиям на перекладине, брусьях или тренажёрах на свежем воздухе.
Тем утром парни обступили турник и на спор выясняли, кто сможет больше раз подтянуться. Девушки крутили обручи, ходили по бревну и делали упражнения из комплекса, которому я их до этого научил. Моё участие здесь не требовалось, поэтому я, сидя на скамейке под деревом, не спеша заполнял журнал тренировок.
Внезапно тихую идиллию нарушило беспокойное щебетание девчонок. Подняв взгляд, я увидел, что они все столпились около гимнастического бревна. Бросив журнал на скамейку, я мгновенно подорвался и побежал смотреть, что случилось.
Оказалось, одна из девушек оступилась и грохнулась с не очень-то и высокого спортивного снаряда. Она сидела на траве, морщилась и потирала рукой лодыжку.
— Лик, тереть бесполезно, холод надо приложить! — Советовал кто-то из окружающих.
— Та-а-к!... Упала? — Уточнил я.
— Угу, — кивнула девушка.
— Болит? Встать можешь?
Она попыталась встать, но тут снова рухнула на траву. Тогда, не мешкая, я подхватил её на руки и потащил в медицинский корпус. С нами увязались несколько её подруг и кто-то из парней. Мне давно не доводилось носить на руках молодых девушек, и Лика сейчас почему-то казалась лёгкой, как пушинка. Она держалась одной рукой за мою шею, другой пыталась дотянуться до своей пострадавшей ноги.
Корпус — это громко сказано! На самом деле это был лишь небольшой домик с двумя комнатами, одна из которых была выделена под изолятор. Вторая была чем-то вроде смотровой. Я аккуратно уложил пострадавшую на кушетку. Фельдшер осмотрел лодыжку и покачал головой.
— Смотри-ка, всего несколько минут прошло, а уже отёк начался. Как бы перелома не было, в травмпункт тебе надо!
— Не, не надо! У меня сто раз так было! Подверну ногу, она отекает — как у слона становится — а потом всё так же быстро проходит.
— Я бы скорую вызвал. Зачем нам такие неприятности? — Обратился ко мне медик.
— Не надо скорую! Я просто отлежусь сегодня денёк, а к вечеру уже бегать буду! Вот увидите!
Но я не внял её возражением и кивнул фельдшеру. Тот сразу пошёл звонить. Скорая приехала, как и полагается, часа через полтора. Врачи сказали, что в местном травмпункте рентгеновский аппарат давно сломан, и придется ехать в больницу, в райцентр.
Белая газель с двумя красными полосами удалялась по грунтовке от ворот лагеря. По настоятельной просьбе Лики мы не стали сообщать её родственникам о случившемся. Ей было восемнадцать лет, и она была вправе сама принимать такие решения.
Ближе к вечеру мы с начальником лагеря позвонили в больницу, чтобы справиться о состоянии пациентки. Трубку взял сам заведующий отделением травматологии и объяснил, что никакого перелома нет, и состояние пациентки более, чем удовлетворительное. Ещё он сказал, что больница переполнена и попросил, по возможности, забрать девушку сегодня же до конца дня.
— Поймите правильно: у меня нет ни одной свободной койки! — Прокричал он в трубку ещё раз уже после того, как мы распрощались.
— Чё делать будем? — Спросил меня начальник лагеря.
— Ехать за ней надо! Сама он сюда не доберётся, а до города — вообще сто сорок километров!
— Ехать... На чём ехать? Машины у нас нет, а такси сюда не поедет, по нашим-то ухабам...
— А далеко? — Зачем-то осведомился я.
— Двенадцать — туда, двенадцать — обратно...
Мы оба крепко задумались и стояли молча какое-то время. И вдруг меня осенило:
Поменялись. Понравилось 
webmaster@3iks.ru