подниматься. Почувствовав, как Патрисия застыла от удивления, Астрид слегка предостерегающе ущипнула ее, что поначалу заставило ее дернуться, а затем снова сесть неподвижно. Щеки сестры вспыхнули румянцем.
— Ооох! — воскликнул Ральф, для которого мир снова перевернулся с ног на голову.
— Очень неподобающему... — продолжала Астрид. — Я бы не сочла это... требующим внимания, папа, если бы ты снова не приехал сюда. Такое поведение нельзя одобрять. Уверена, что ты не захочешь вызвать мое неудовольствие.
— А? Что? Нет! — пробурчал ее папаша, который сидя на своем месте напротив них старался не слишком пристально смотреть на восхитительно округлые колени Патрисии, когда они медленно стали появляляться из-под платься, тогда как Астрид самым небрежным образом продолжала подтягивать юбку Патрисии вверх.
Ее губы дрожали, как будто она хотела что-то сказать, но не могла этого сделать. Патрисия смутно слышала голос сестры, доносящийся до нее, когда сначала открылись верхушки ее чулок, затем кремовая бледность ее бедер и, наконец, промежность ее панталон.
— Совершенно распутная женщина... очень развратная... совершенно неподходящая для тебя, папа.
Сглотнув, Патрисия почувствовала, как ее бедра раздвигаются шире, и крепко зажмурилась.
За все время путешествия домой Патрисия так и не нашла в себе сил ослушаться Астрид, пошевелиться или прикрыть свои интимности. В таком же тягостном положении находился и Ральф Кейн, ибо его старшая дочь, произнеся лишь несколько слов, всю дорогу хранила молчание, которое оставалось нерушимым. Поэтому, его взгляд постоянно перебегал с вида за окном кареты на вид между раздвинутыми ногами Патрисии, что — как было очевидно обеим девушкам — ничуть не улучшило его состояния. Наконец, выйдя по их прибытии из кареты, он несколько деревянной походкой пошел в дом.
— Я хотел бы поговорить с тобой, Астрид, — хрипло заявил сэр Ральф, когда они оказались внутри.
— Конечно, папа, ты можешь получить у меня аудиенцию. Но мне нужно время, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Жду тебя в своей комнате через час, — величественно ответила девушка и, не сказав больше ни слова, взбежала по лестнице в комнату Джемаймы, откуда потом в течение целых пяти минут доносились жалобные визги и равномерное шлепанье ладони.
Тем временем в нескольких милях от особняка Кейнов Рональд очнулся первым. Что-то покалывало и пульсировало у него на теле, и к своему невыразимому изумлению, он обнаружил, что это был его член, пунцовая головка которого находилась почти между полуоткрытыми губками маминой норки. Рассеянно озираясь по сторонам, он, естественно, смог разглядеть все — очаровательную наготу своей мамы, свою сестру Клару, которая лежала рядом с ними, согнувшись пополам, чья стройная нога лениво покоилась на его собственной. Естественно, юноша решил, что ему снится самый яркий и необычный сон, и осторожно ощупал великолепные бедра Белинды, обнаружив, что ему очень нравится это ощущение. Неловко засунутая у нее между панталонами, его нога немного затекла, и он очень медленно освободил ее, сдвинув ее интимную одежду еще ниже, пока она не оказалась поверх обуви.
Тут Белинда пошевелилась и застонала, к величайшему ужасу Рональда, который, затаив дыхание, уже навис над ней, а навершие его члена было влажным от теплых выделений, которые сочились из ее пещерки во время их бессознательного состояния. Однако к его огромному облегчению, она не открыла глаза, а на самом деле еще больше раздвинула ноги, будто ища прохладного дуновения ветерка между ними, и подобное явление ее темной рощицы во всей своей совершенной красоте, заставило твердый орган ее сына задергаться еще сильнее. Двигаясь с величайшей осторожностью, и весьма опасаясь последствий, он полностью погрузился в роскошное великолепие ее наготы и со все возрастающим
Съемки по-родственному 
webmaster@3iks.ru