Даниил завибрировал от такой, казалось бы, легкой, ласки, а мягкие девичьи губы уже целовали головку, едва уловимо прикасаясь. Это было жутко приятно, хотя, конечно, и хотелось чего-то большего, попросить о чем он боялся, чтобы не спугнуть девушку... А та вдруг, чуть приподнявшись, накрыла головку ртом и с грудным стоном насадилась на ствол колечком губ!
— Ох, какой же он нежный... И в то же время словно из стали... И какой же здоровенный!.. – иногда она освобождала половой орган из плена губ и мечтательно мурлыкала.
И с каждым словом, произнесенным хрустальным девичьим голоском, жесткость эрекции все увеличивалась. Хоть это и казалось невозможным. И пусть головка не проскальзывала в горло, пусть пальцы не участвовали в процессе, а колечко губ было нежным и мягким, но таким возбуждающим и сексуальным ласкам он еще не подвергался ни разу в жизни.
Наконец, он уже не мог сдерживать себя, но успел отринуть мысль забить член в глотку этой нежной, пылкой, чувственной и невинной девчонке. Но есть же еще одна цель, тесная, узкая и влажная! Он, сбросив простынь с округлой попочки, порывисто примостился сверху. Настя охнула, почувствовав, как к половым губкам пристраивается пышущая жаром головка, а потом замотала головой, едва не плача:
— Нет-нет, я не была в душе. Позволь, я быстренько ополоснусь.
— Нет, я не могу терпеть, - рыкнул Даниил и осекся, пытаясь обуздать новое превращение в эгоистичного зверя, думающего только о собственном удовольствии. Наступило некоторое просветление, устыдившее его потому еще, что он кое-что упустил – дырочка Насти была же явно не разработана!
— А тебе не будет больно? – спросил он, страшась ответа и терзаясь вопросом, сможет ли остановиться, если он будет утвердительным.
— Да, все болит... Но я тоже очень хочу тебя, - Настя явно смутилась от своего признания, голос снова сел до громкости едва слышного шепота, но в то же время округлая упругая и бархатистая попка елозила по его животу.
Проклиная себя за эгоизм, но не в силах обуздать собственные желания, Даниил направил член в узкую, но очень скользкую от предыдущей эякуляции, дырочку и надавив бедрами, стал медленно входить.
Настя, пискнув, закаменела, ей явно было больно, и Даниил остановился, с восторгом (и стыдом за собственное удовольствие) ощущая, как узкое влагалище сдавливает член. Да, даже это статичное положение было восхитительней всех ощущений от скачущих верхом, азартно подмахивающих раком, вопящих шлюх, которых немало перебывало в этой постели. И вот эта куколка, не шевелившаяся, напряженная, тихая, разом, в легкую, переплюнула их всех.
Впрочем, через какое-то время Настя слегка, едва уловимо, принялась двигать попкой, да еще, согнув ножки, стала ласкать бедра Даниила маленькими нежными ступнями... Ни одна телка до такого не додумалась, а вот эта невинная девчонка – придумала, желая доставить ему максимальное удовольствие. В порыве чувств он двинул задом... и зажмурился от стыда, когда та болезненно застонала.
— Прости-прости, - прошептал он, покаянно целуя обнаженное плечико.
— Все нормально, - нежный голосок немного дрожал. – Сделай так еще!
— Не могу. Я же вижу, что тебе больно!
— Тогда я сама.
Настя изогнулась под ним, вздергивая попку (Даниил едва среагировал, приподнявшись на руках). Гибкое девичье тело проделало это совершенно непринужденно, стало даже немножко страшно, что выгнутая дугой спина переломится... Впрочем, все эти мысли смыло чувственной волной, когда девчонка принялась сама насаживаться на тведющий кол. Да, следовало остановить это, слыша тихие отрывистые стоны и улавливая иногда болезненную гримаску – сморщенный носик и закушенную губку. Но... Но разве самец может остановить самую желанную на свете самку, когда она самоотверженно доставляет ему самое большое
Мой папочка 
webmaster@3iks.ru