удовольствие во вселенной? И он был вынужден под гнетом своей похоти смириться и с собственным эгоизмом, и с ее самопожертвованием. Лишь иногда он все же прижимал стройное тело к постели, идя на уступку с собственной совестью – давая Насте небольшую передышку. И они целовались в эти краткие мгновения – еще в первый раз она, словно поняв шестым чувством, что от нее требуется, повернула голову и доверчиво подставила полураскрытые губки под немедленно впившийся в них мужской рот.
К облегчению Даниила вскоре болезненные стоны затихли, чтобы через какое-то время возобновиться с отчетливо слышимым в них наслаждением. Сам он пока не рисковал двигаться, предоставив девушке решать, насколько интенсивно, под каким углом и на какую глубину принимать его член. Да, ему все так же хотелось всей массой вжать это стройное женственное тело в постель, трахать его, загоняя член до упора, засаживать резко и часто... Но даже зверь внутри соглашался – и так самочка делает всё как нужно, - зачем ее терроризировать, если она сама предоставляет зашкаливающее наслаждение?
Однако Даниилу хотелось чем-то отплатить Насте за желание услужить ему несмотря ни на что. Да, она уже однозначно получала удовольствие, хотя до первого раза было далеко – ее тело еще было всего лишь предоставлено ему для его похотливого удовольствия. И зверем была поставлена задача довести девчонку до нового оргазма. Куни был отвергнут опять же по эгоистическим причинам – а кто будет обслуживать член, желающий все так же обладать мокрой тесной дырочкой? А поза «69», велика вероятность – уже слишком для юной девушки...
И Даниил, обняв стройное девичье тело, перевернулся вместе с ним на спину. Настя, оказавшаяся спиной на нем, немного напряглась, видимо в небольшой панике – что от нее потребуется теперь? Но потом, поняв, что, собственно говоря, ничего не поменялось, уперлась в постель маленькими ступнями и снова принялась елозить на члене, раз за разом насаживаясь на него, не слишком резко и глубоко, но все чаще... Однако поменялось многое – руки Даниила теперь были свободны, и он с неимоверным наслаждением сжал упругие объемные груди в ладонях. И не смог сдержаться от избытка эмоций – перестарался, опомнившись только тогда, когда нежная бархатистая плоть вспухла между растопыренными пальцами. Впрочем, девчонка ответила только тем, что порывисто застонала и двинула бедрами так, что член вошел в нее до самой матки, восхитительно уперевшись в мягкую упругую преграду. И Даниил принялся тискать и мять податливую плоть, с восторгом ощущая, как все выше и чаще приподнимается попка, чтобы потом опуститься, раз за разом надевая мокрое узкое влагалище на жесткий, словно стальной, стержень... Под ладонями, сжимающими бархатистую плоть, чувствовались твердые бугорки сосков. Конечно, их стоило приласкать, чем и занялись мужские пальцы. Сначала играя и проходясь по бархатистым столбикам лишь подушечками пальцев. Но потом соски были безжалостно сдавлены, истерзаны, вызвав ласкающие слух захлебывающиеся стоны. Однако этого было мало несмотря на то, что девчонка была доведена до той кондиции, когда уже со всего размаху, со всей резкостью и со всей амплитудой насаживалась на член. Одна рука продолжала забавляться с соском, а вторая скользнула по плоскому нежному животу, миновала скачущий голенький лобок и легла между широко раздвинутыми бедрами. Словно змей-искуситель, Даниил не спешил. Сначала легонько приласкал влажные половые губки (Настя уже извивалась, вскрикивая), потом потеребил верхний треугольничек и, наконец, нажал кнопочку клитора, принявшись играть с ним.
Зверь наслаждался своей самкой – его пальцы играли на ее теле, словно на музыкальном инструменте – в зависимости от того, где они находились, из ее горла рвались
В постели ее папы 
webmaster@3iks.ru