ее тембр и бессвязные окончания слов сводили на нет попытки казаться обыкновенной. Она приятно зажимала бедрами руку, шевелила пальцами в плотной близости от разгоряченной вульвы и приоткрытым ртом ловила душный воздух, ей хотелось вовлечь в эту почти безобидную игру единственного возможного партнера, но остатки здравого смысла останавливали ее от безумства.
Юрка тем временем стоял у стены и боялся шевелиться, от чувства вины в его глазах темнело, а пульсация отдавалась в висках. Достигнув необдуманными словами неожиданного эффекта, он теперь терзался и отчаянно искал выхода из ситуации. Даже частое мамино дыхание и редкие скрипучие стоны не наводили его на мысль, чего на самом деле хочет мать.
— Юр, а ты давно подглядываешь за мной? – с томной поволокой спросила Поля и ужаснулась собственной смелости.
Она быстро двигала пальцами, пытаясь сквозь плотную материю передать наслаждение в зудящую промежность, хотелось разорвать на себе одежду и прямо здесь довести себя до близкого финала, но он все не наступал и требовал все большей откровенности.
— Юр, ну что ты молчишь? Признавайся, подглядывал за мной? – женщина облизнула сухие губы, - я не буду ругаться, правда-правда!
— Нет… - сдавленно вымолвил подросток.
Загадочным для него образом, допрос, да и само его незавидное положение помимо страха внушали мощнейшее возбуждение, шорты с трудом сдерживали напор затвердевшего орудия. Если бы застигнутый врасплох, он способен был трезво оценивать ситуацию – беззлобную мамину интонацию и ту благожелательную интонацию, которой не сопровождают выволочку – мальчишка непременно нашел бы для себя наслаждение в признании своего греха. Скорее это было невинное чудачество в понимании Полины, и сейчас, в состоянии крайнего возбуждения, она не видела причин скрывать этого.
— Жаль… я бы совсем не была… - женщина тщательно подбирала слова, чтобы не скатиться в банальную пошлость, - если бы кто-нибудь…
Как же ей хотелось услышать это ненужное признание. Услышать один единственный раз, чтобы услужить своевольному и капризному оргазму, а потом продолжить свои купания под наблюдением с чердака. Вдруг Юрка бросил инструменты и выбежал из дома. Громкий, протяжный женский стон раздался из лавки, когда слова возбужденной женщины достигли цели, хоть и не самым подходящим образом – побег мальчишки свидетельствовал о его полнейшем участии в ее оргазме. А потом снова наступила тишина.
Остаток дня Полина с сыном провели, почти не обмениваясь словами. Здесь не было обиды – и мать это прекрасно понимала – мальчишка был слишком впечатлительным, чтобы после случившегося запросто вернуться в привычное русло располагающего общения. Да и письмо Полины мужу, впервые за несколько недель не изобиловало примитивными пошлостями.
На землю опустилась легкая, теплая ночь. Я, неощутимо присутствуя в покоях, продолжал свое наблюдение за подопечным даже когда он забирался под плед на своей новой узкой кроватке. Полина задернула разделяющую их занавесь, пожелала сыну спокойной ночи и со скрипом опустилась на свою постель. Юрка ответил, но не сразу, даже мне было очевидно, что в его интонации не было обиды, скорее непреодолимая застенчивость после произошедшего днем разоблачения.
Уличный фонарь отбрасывал на потолок дрожащую тень сосновых лап. Полина лежала с раскрытыми глазами и задумчиво следила за причудливыми движениями теней, сон не шел и после дневной разрядки прояснившийся ум требовал самоуничижающего покаяния. Поля ужасалась сама себе – как она могла снизойти до такой мерзости, чтобы при сыне отважиться на самоуслаждение? Чем она думала, когда донага раздевалась под его скрытым взглядом, да еще вовлекла в это безумство старшую сестру? Ответ напрашивался сам собой…
Не меньшую вину испытывал и сам Юрка, он жмурился, чтобы прогнать тяжелые мысли, мотал головой, но старался при этом не издать
Секс с мамой 
webmaster@3iks.ru