сама давно не ела, если не считать всю проглоченную сперму хачей за еду, поэтому, войдя на кухню, поинтересовалась у главного, может ли она поесть.
— Конечно. Я даже тебе уже всё в тарелку налил.
Однако на столе второй тарелки мама не видела.
— Куда смотришь? С этого дня ты теперь не ешь за столом. Ты мне подчиняешься, а значит, ниже по статусу. Вообще ты ниже по статусу чем кто бы то ни было. Поэтому и есть на равне со мной ты не можешь.
После этих слов пацан указал на пол рядом с собой. Подойдя ближе, мама увидела на полу тарелку с супом. С ненавистью и в то же время какой-то безысходностью, мама переводила свой взгляд от тарелки на парня и назад.
— Опускайся и жри, ты наверняка очень голодная, - с мерзкой ухмылкой, высокомерно говорил главный.
— Ты по-моему не поняла. Это не предложение, сучка, это приказ.
Мама вся напряглась от злости, взглядом буквально испепеляя оборзевшего подростка. Но вскоре это напряжение превратилось в вырвавшийся несдержанный плач, после которого мама стала медленно опускаться к своей тарелке. А опустившись, взяла ложку и стала медленно, перебарывая слёзы, есть свой суп. «Это ещё хорошо, что ты не знаешь, мам, насколько смачно твой супчик сдобрен спермой», - думал я. И это было правдой. Пока мама мылась, парень не хило так накончал в её порцию. Иначе стал бы он самостоятельно разливать суп по тарелкам? Уж не знаю насколько сильно мама чувствовала этот вкус, однако по её лицу отчётливо можно было понять, что вкус еды — последнее о чём она думала.
— М-да, а ведь всего лишь нужно оказать мне небольшую помощь и всего этого ты можешь избежать, - вслух рассуждал парень, - Могла бы сейчас сидеть и как обычно есть за столом, а не лакать с пола. Да и многого другого могла и ещё можешь избежать. Ну что, опущенная, может всё-таки передумаешь?
Но в глазах мамы даже через слёзы проглядывалась чистейшая ненависть к обращавшемуся к ней человеку. Поэтому просверлив подростка взглядом, последовал закономерный отрицательный ответ.
— Как же раздражает твоя воображаемая гордость, которую ты выпячиваешь, - сквозь зубы сказал главный.
Он придвинулся ближе к маме и, схватив её за волосы, поднял ей голову.
— Вот скажи мне прямо в лицо, смотря в глаза, ты считаешь себя гордой женщиной?
Мама начала что-то мямлить, но подросток намеренно и быстро перебил её.
— А? Сучка опущенная, тебя не слышно. Громче, блять!
— Д-да... считаю, - побыстрее выпалила мама.
— Странно это слышать от той, которая сидит и с пола ест. Хм, а может наша гордая графиня и на это как-то отреагирует.
После этих слов парень, не отпуская мамины волосы, трижды подряд отхлестал ей щёку. Конечно, никакой ответной реакции от мамы не последовало. Она лишь сидела и унизительно терпела каждую пощёчину.
— Что такое? Неужели этой невероятно гордой даме совсем нечем ответить на пощёчины? Ну уж оскорбления в свой адрес она точно терпеть не будет, - наигранно говорил главный.
Далее он минут 5 сидел, хлестал маму по щекам и прямо ей в лицо кидал самые различные оскорбления, которые только мог придумать. Мама просто сидела и пускала слёзы. Не знаю, какую степень позора она испытывала. Думаю, настолько превосходной степени прилагательного, чтобы описать её, ещё даже не придумали. Главный прилагал все усилия, буквально тыча маме в лицо фактом о том, что от былой гордости у неё теперь одни лишь воспоминания.
Конечно, мама и сама прекрасно понимала, что её положение по сути является
Старая подруга 
webmaster@3iks.ru