Ничего себе! Пока я надрачивал на воспоминания, брат сумел совратить свою мать! Моё сердце бешено колотилось. Если, он и мою маму... Как там говорила тётя – если хочешь, просто попроси...
— Слушай... ты не мог бы... - я с трудом подбирал слова. – Моя мама... слишком зажатая...
Вроде как, я вообще задумывался о подобном, до сегодняшнего дня.
— Не знаю, - он сразу меня понял. - Я попросил мамку поговорить с ней. Она говорит, Анька и в детстве была... деревянная... извини, в смысле...
— Я понял, - очень непривычно было слушать о маме, как об "Аньке", от своего брата-ровесника.
— Так-то, в селе всё по-простому. Все знают, откуда дети берутся, чем и куда надо тыкать. Говорит, одна Анька о чём-то мечтала, в кого-то влюблялась, чувства, страдания... Понятно, что у нас не один только секс на уме. Чувства, тоже есть. Проще к этому относятся... относились... пока, народ был... Думаю, на контракт пойду, потом в городе останусь. Здесь и ловить-то, нечего... и, некого, - после сытного обеда, меня клонило в сон, но брату хотелось выговориться. – Хоть слесарем, хоть водителем пойду. Любой двигатель переберу с закрытыми глазами. Категории, почти все открыты. Девку себе найду, работящую... Вроде, нашёл уже... Мамку, к себе заберём... Вот ещё не знаю, если при жене, мамку поёбывать – это измена или нет? Жене-то, понятно, такое не скажешь... Хотя, и мамке мужика найти можно... Это, в такую глушь никто ехать не хочет... Если, её в область вытащить? Мамка в ебле, любой молодой, фору даст! Уж я-то, могу сравнивать!
Наверное, меня всё же разморило.
— Десерт! Десерт! – решительный голос тёти, вернул меня в реальный мир. – Обычно, мы после отдыха заправляемся сладеньким, чтобы не перегружать желудок.
Я чувствовал себя на удивление посвежевшим, бодрым и счастливым. Мама, широко улыбалась, хоть и была чем-то смущена. Чем-то? Её груди свободно покачивались под просторным платьем. Она вышла без лифчика? Ничего себе! Толик, широко зевал, разливая горячий чай. Он бросил на свою мать быстрый вопросительный взгляд, и та, чуть заметно кивнула головой. Странно... Что это они задумали? Я задумчиво поглядывал на отвисшие мамины сиськи, грыз печенье, запивая ароматным травяным чаем. Сейчас, они казались не такими огромными как раньше, и выпирали где-то в районе локтя. Интересно было бы посмотреть на маму, без одежды... голую... обнажённую маму... Даже думать о таком, оказалось безумно возбуждающе!
— Скажи мамке, как её хвалил, - Толик кивнул мне. – Ей будет приятно.
— Что, сказать? – похолодел я.
— Не смущайся, мы же здесь все свои, - он ободряюще улыбнулся. – Аня, можно он похвалит мою мамку?
— За что, хвалить-то? - поморщилась мама. – Пусть говорит, что хочет...
Она уткнулась носом в кружку, исключая себя из разговора. Тётя закончила хлопотать и уселась рядом с мамой, напротив меня, радостно улыбаясь.
— Если женщина сделала тебе что-то приятное, всегда говори ей об этом. Тем более, что сестра там была и всё прекрасно видела. Глупо смущаться говорить о том, что не постеснялся сделать.
Хотелось сказать, что я ничего не делал, она сама... Какое глупое и детское оправдание! Признавать, что мной овладела женщина? Мне самому этого хотелось! Зачем говорить о таких вещах? Все выжидающе замолчали, и даже мама замерла. Ну, раз им так хочется...
— Мне очень понравилось, - проговорил я. – Было, очень приятно... Мы с тё... с Яной... я... трахнул её в рот...
— Трахнуть можно, лопатой по хребту! - рассмеялся Толик.
— Не наседай так, - осадила его Яна. – Мне приятно, что мужчина так трепетно относится к
ОСОБЕННОСТИ СЕЛЬСКОЙ КЛИЗМОТЕРАПИИ - 3. "КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ" 
webmaster@3iks.ru