— А здесь не плохой ресторанчик, - сказал Баяновский, старательно разделывая вилкой и ножом свиную отбивную.
— Да, - согласилась Франсуаза, - аппетитно поглощая свой овощной салат.
— Здесь в Катовице как минимум ещё два прекрасных ресторана, но я решил заглянуть с Вами сюда, поскольку здесь ещё не разу не был, - ответил капитан, быстро окинув взглядом часть интерьера помещения.
— А Вы давно в Польше? - спросила девушка.
— Да почти с самой войны, - бодро пожал плечами капитан.
— И Вам тут нравится? - поинтересовалась собеседница.
— Ну, как сказать, - поджал слегка губы офицер. - Солдату должно нравиться везде, куда его позвала Родина.
Девушка слегка усмехнулась.
— Но у Вас польская фамилия. Наверное, это и есть Ваша Родина.
— Это мои корни, - признался капитан. - Но я родился в Германии.
— А я в Бельгии, - ответила Франсуаза. - Но моя родина Франция, позвала меня сюда, чтобы дать какую-нибудь передовицу с фронта, - сказала Франсуаза, делая глоток белого вина с бокала.
— Ну, какой же здесь фронт, - с ухмылкой произнёс Баяновский. - Фронт там, на востоке, у Москвы, которую мы так пока и не взяли. А здесь, тишь и благодать.
— Всё равно это фронт, - ответила девушка, на несколько мгновений уставившись на бокал. - Потому что люди здесь подозрительные, хотя и любезные. Но я здесь часто оборачиваюсь, на всякий случай.
— Но Вы же француженка, - возразил капитан.
— Да! Конечно! Я француженка! - с улыбкой ответила дама. - И у меня, как на груди, так и на спине висят яркие плакаты, с надписью, - Я француженка!
— Но Вы не носите форму, - не согласился капитан. - Вы никак не выделяетесь среди местных женщин.
— Но я по польски говорю с большим акцентом, - возразила собеседница. - И они не станут долго разбираться, кто я такая на самом деле?
— Да! Скорбные наши дела, - согласился капитан, отпивая вино. - Я сам интендант, но местные крестьяне, и иже с ними, слушают совершенно другое радио, в котором все мы, негодяи.
— А вы себя считаете таковым? - улыбнулась глазами девушка.
— Приходится, - слегка вздохнул Баяновский,. - Если тебя постоянно называют насекомым, то ты в конце концов согласишься с этим.
Франсуаза коротко засмеялась.
— Не знаю, - сказала она. - Когда вы пришли во Францию, многие плакали, и говорили, что это конец. Но я никак не понимала их. В чём тут конец? И конец чему? Местным бюрократам, чиновникам и лихоимцам? А что теряю я? Ведь новая власть, она как минимум на десять лет освежит порядок. За эти десять лет, можно прожить в спокойствии, да и в удовольствии тоже. Вот только некоторые это до сих пор не понимают, и стреляют из-за угла.
— Да, - согласился капитан. - Как и здесь в Польше. Впрочем, дикари. Такова судьба любой цивилизации, когда за твою помощь, платят такой монетой. Взять хотя бы Англию. Сколько она приложила рук, чтобы из папуасов сделать людей, но с ней они постоянно воевали за независимость, не понимая, что невозможно не зависеть от себя самих.
— А Вы от себя не зависите? - спросила Франсуаза.
— Итак, мы переходим к философии, - улыбнувшись сказал Баяновский,, охотно качнув головой, пережевывая кусок. - Что такое человек? - продолжал он. - А так же, его место на земле. И далее: теология, аналитика, отношения между полами, вопросы нравственности...
— Короче, Вы меня считаете занудой, - кокетливо блеснула глазками Франсуаза.
— О нет! Конечно нет, - ретировался офицер. - Просто, когда такие разговоры за столом
Спортивный зал 
webmaster@3iks.ru