подытожил обидные слова супруги Павел Сергеевич, поднося ко рту полную рюмку.
– Папуль, закуси салатиком эту дрянь, – сочувственно глядя на отца и болезненно морщась, попросила Верушка.
Павел Сергеевич осторожно поставил на стол опустевшую рюмку и, приобняв дочку, благодарно втянул носом аромат её густых волос на голове.
– Оно, конечно, доча, – вздохнул он, – на коньячок твой папка, может и не зарабатывает, но на рюмку беленькой, будьте любезны, Ваше высокоблагородие, имею законное право, – пристукнув ладонью по крышке стола, коротко резюмировал Павел Сергеевич, с унылым сожалением на лице, провожая взглядом бутылку, перекочевавшую в кухонный шкафчик.
– Скорее угомонишься, Паша, крепче спать будешь – заверила мужа Татьяна Николаевна, – я тебе на диване в гостиной уже постелила.
– Станешь тут алкашом, Танюш, ежели водяру дуть в одного. Ты у меня из благородных, Сёмка в рот не берёт, одна надежда на будущего зятя.
– А на это, дорогой, особо не рассчитывай, – тут же пресекла затаённую мечту Павла Сергеевича супруга, – иначе, с тобой алкашом, нескоро наших внуков дождусь.
– Что ж ты за алкаша выходила? А то, что весёлые компании люблю, так это натура моя такая.
– Вот что, Ваше высокородие, закончили ужин и шагом марш на свой диван, мне ещё Семёна дожидаться. И ты, дочка, ступай спать. Утром вас не добудишься. Посуду я сама помою.
* * *
Лёжа в постели, Веруша в подробностях вспоминала все детали нынешнего знакомства с Костиком. – Забавный парнишка, хотя и охламон редкостный.
Через дверь Веруша слышала щелчок замка на входной двери, тихий разговор матери с сыном и шаги, удаляющиеся в кухню.
Повела кормить своё великовозрастное чадо. Зря я ляпнула мамке о наших поцелуях с Сёмкой. Сейчас он получит пару затрещин от своей любовницы. – Но, к её удивлению, из кухни вдруг донёсся приглушенный смешок матери.
– Сёмка, отпусти мать, успеешь побезобразничать. Наши ещё не заснули. Садись за стол, с утра голодный, – и тут же до Веруши донеслась возмущённая тирада, обращённая к сыну:
– Сёма, а по какому случаю от тебя водкой несёт? Выходит, что одного алкаша на другого сменила? Дома ведь не запрещаю рюмочку к ужину. На работе-то зачем?
– Мать, не бранись зря. Я ведь не пью без дела. Приказ видел о присвоении мне очередного звания. К празднику в майоры произведут твоего сына. Командир части не хотел показывать преждевременно, суеверный у нас Михалыч. Не мог отказаться, ведь столько в Афгане вместе моджахедов положили...
– Как я рада за тебя сы́ночка! А кому же ещё повышение давать, как не тебе? Отец теперь только Верушкой может командовать, да и та его в руках держит, хитрюга.
Однако, молодец Сёмка! – порадовалась Веруша за брата, – превзошел папеньку и званием и жену забрал. Но с поздравлениями утром соваться пока не сто́ит. Подумает, что подслушивала их секреты.
Прошло ещё с полчаса без сна, пока Верушка не призналась себе:
Не могу заснуть. В пору снотворное у папки позаимствовать. То ли я о Костике думаю, то ли он обо мне?... Угораздило же меня влюбиться в этого чудика. Тут ещё Сёмка с мамкой кроватью в стену колотят, как сумасшедшие. Никакой конспирации. С ним-то понятно, дураком, а мамке это зачем?... Ненормальные какие-то, ей Богу!...
Потолок едва качнулся и медленно вращаясь поплыл, вовлекая в свой круговорот все события прошедшего дня... Ресницы Верушки невольно сомкнулись и губы тронула лёгкая улыбка.
* * *
Компресс, наложенный Валентиной на ногу брата, за ночь полностью снял лёгкий оттёк колена. Костька покрутил стопой. Затем, придерживаясь за спинку кровати, поднялся и прислушался к ощущениям в ноге. Боль в колене
Опять дорога в Южный город.1 
webmaster@3iks.ru