чему, чтобы секс за любовь не приняла – заверил Семён, мягко поглаживая полную грудь Татьяны Николаевны.
– Не ко времени это Веруньке. И тебе, сынок, не девчонка нужна, а баба помоложе. Чтобы детей тебе нарожала, а мне внуков. Не всё ж, Сёма, со мной в постели нежиться. Я ведь уже не молодая и науку эту не с одним твоим батей постигала, через неё и пристрастилась к мужским ласкам. А Веруше, в её-то годы, это вовсе ни к чему? Может, мужа найдёт мастеровитей себя. А там дети интерес к этим забавам поубавят. Мою грудь вы с Верушкой вон как рассосали. Сперва ты, затем она принялась. Да в перерывах между вами ещё кому-то доставалась.
– Да ты, мать, просто крутая! – садясь на кровати, восхищённо признал Семён.
– Натягивай панталоны и греби к себе, пока наши не проснулись, – распорядилась Татьяна Николаевна. – Ступай, Сёмушка, позабавил мать и будет с меня. Представляю, что Верушка о нас подумает, как разбудим девчонку среди ночи.
– Может, за своего папеньку порадуется?
– Ты, Сём, не принимай сестру за простушку. Давно уж просекла наши глупости. Потому тебя в оборот взяла. Мальчишка у неё, вроде, объявился. Уж лучше с ним пусть постигает эту науку, чем с родным братцем.
За дверью послышалось неторопливое шарканье тапок и сонный голос Верушки:
– Мамуль, ты мне куртку ширкни утюжком. – шаги дочери смолкли за дверью туалета.
– Доболтались с тобой, Сёмочка, впору тебе в окно сигать, неслух. Живо проваливай отсюда, – зловещим шепотом произнесла Татьяна Николаевна.
Семён наспех натянул на себя пижамные штаны и скрылся за дверью.
– Доброе утро, товарищ капитан, туалет свободен. – жизнерадостно доложила Веруша. Ой, а у Вас, штанишки задом на перёд надеты – услышала Татьяна Николаевна за дверью глумливый голосок дочери.
Вот ведь, мерзавка, получишь ты у меня поглаженную куртку, – ворчала мать, быстро облачаясь в домашний халат. Но к завтраку, отглаженная куртка всё же висела на плечиках вешалки в прихожке и Татьяна Николаевна сервировала стол, поглядывая на настенные часы.
– Где остальные, – обратилась она к дочери, застёгивающей на ходу рукава форменки, – мне вам завтрак по комнатам разносить? Сама завари кофе, а я пойду тормошить спящих красавцев. Отцу, Верунь, покрепче завари в его бокал.
– Мам, а папкиного бокала на полке нет. Наверное, уволок к себе. Ты забери бокал у него. И Сёмке вдарь поджопник посильней. Негоже нашему генералу на работу опаздывать. Никакой дисциплины в доме. – сурово возмутилась Верушка.
Татьяна Николаевна заглянула в комнату Семёна, но не успев выразить своё возмущение на нерасторопность сына, как была втянута за руку в комнату. Приложив палец к губам, Семён тихо сообщил:
– Мам, с отцом беда!...
Татьяна Николаевна, с закравшейся тревогой, упавшим голосом спросила:
– Что, что с ним?... – и, не дожидаясь объяснений сына, быстро ушла к отцу.
В комнате мужа, на полу валялась брошенная пустая бутылка из-под водки, поодаль от неё, фарфоровый бокал с отбитой ручкой. Павел Сергеевич лежал на своём диване, вытянувшись, с зажатым в кулаке воротом пижамы, запрокинутая голова и безвольно свисающая с дивана рука мужа, подтвердили жуткое предчувствие Татьяны Николаевны.
– Вот и всё... И компания не понадобилась, в одного управился, паразит – в немом отчаянии, подвела горький итог совместной жизни с супругом Татьяна Николаевна.
Молча, притворив за собой дверь, она вернулась к сыну.
– Что это, сынок, инфаркт? – дрожащими губами спросила Татьяна Николаевна, уткнувшись ему в грудь.
– По количеству выпитого – определённо, пульса нет, я проверил. Думаю, что Верушке до вечера говорить не надо. Сейчас уйдёт на занятия, позвоню в
Первая брачная ночь не как у всех 
webmaster@3iks.ru