где хранилась наша сценическая мебель и реквизит. Я связал их все с компьютером в театральном офисе. И на случай, если компьютер украдут, я добавил ссылку на свой ноутбук, так как он был при мне из-за визита к адвокату. Любое движение в театре или мастерской или вокруг них вызывало сигнал тревоги как на компьютере в театре, так и на моем ноутбуке. Затем я пошел домой.
Я собирался рассказать Донне об этом вечером, но новости об окончательном решении по наследству моих родителей были приоритетными, и весь вечер прошел в разговорах о большом новом доме плюс дом в Вейле, чтобы мы могли кататься на лыжах... чего мы никогда не делали. Мы также обсуждали роскошный дом на колесах, путешествия по миру, пожертвования, новые машины и т.д., и т.п., и т.д.
Когда пришло врем сна, мы все были измотаны, а театральные камеры были забыты.
И так продолжалось до пятницы, два дня спустя. Вскоре после семи часов вечера мой ноутбук подал звуковой сигнал. Я взглянул и увидел, что сработал детектор движения в театре. Я открыл ссылку и обнаружил, что камера снаружи мастерской была активирована. На ней было видно, как двое молодых людей вламываются в здание. Я был готов вызвать полицию, но хотел получить более качественное видео их лиц для последующей идентификации и посмотреть, вынесут ли они что-то из здания. Они осматривались около десяти минут, казалось, не торопясь.
Я слышал их разговор и понял, что они уже бывали здесь раньше и надеялись, что на этот раз тут будет что-то ценное, что они смогут продать. Они отметили, что все наши инструменты были с гравировкой театра, поэтому пытаться продать их было бесполезно. Они подошли к холодильнику и угостились парой прохладительных напитков. В этот момент я увидел, как они вскочили и посмотрели на дверь. Затем, не говоря ни слова, они побежали в склад реквизита и спрятались за посудным шкафом, который нам кто-то подарил. Затем я увидел, как вошла Донна, моя 20-летняя любящая жена. Ее толкал Джон Ксавьер Нил, член совета директоров театра. Неряшливый жирный тип, который всегда играл в наших пьесах роль бабника, никчемного ничтожества. В театре мы называем это кастингом.
— "Быстрее! Хочу ебаться, просто не могу!".
— "Я тоже".- ответила моя жена. - "Боже, кажется, что прошла целая вечность!".
Она взяла его за руку и повела в склад реквизита. Он разрывался между попыткой поднять ее юбку, чтобы добраться до ее задницы, и расстегнуть свою рубашку одной рукой, так как она держала другую.
— "Неделя может показаться вечностью, когда ты постоянно на взводе".
— "Все в порядке, милый", - сказала она - "О твоем стояке я позабочусь".
К этому времени они уже были возле одного из диванов в складе реквизита. Похоже, что они уже бывали там раньше, потому что он направился прямо к шкафу, где лежали простыни и одеяла, в то время как она начала раздеваться.
— "Хер с ним" - сказала она - "Давай сюда".
Он поспешно расстелил простыню на диване и толкнул ее на нее. К этому времени все, кроме лифчика и трусиков, было снято. Я наблюдал, как этот мерзавец буквально сорвал с нее белье. Теперь она была голая.
— "Боже, я обожаю, когда ты такой грубый. Теперь выеби меня. Давай. Выеби!"
Он все еще был одет, поэтому он просто сбросил штаны и трусы, забрался и оседлал ее. Один толчок, и он по самые яйца в киске, которую еще три минуты назад я считал только своей.
— "Боже!!! Как хорошо. Теперь еби меня. Сильно. Сильнее, черт возьми! Сильнее!!" - И она поцеловала
Знойное лето у бабушки: тётка 
webmaster@3iks.ru