этой области, как и он. Последнее, что он хотел сделать с этими зарождающимися отношениями, - это разрушить их.
Он продолжал рисовать простые геометрические узоры на ее теле - в основном на животе, но также на бедрах, плечах и даже щеках. Простое прикосновение к ее телу снова возбудило его, вызвав еще большее смущение, но она не обратила на это внимания. Ему приходилось постоянно напоминать себе, что это была ее идея и что она хотела, чтобы его руки прикасались к ней.
Наконец, он набрался смелости быть немного более интимным. Он обмакнул палец в лосьон и нарисовал им лепестки цветка вокруг одной из ее грудей. Закончив круг, он поставил точку посередине, поместив шарик прямо на ее твердый сосок. Она хихикнула - чудесный и счастливый звук для его ушей и совести.
— У тебя там какие-то безумные художественные способности, - сказала она.
— Все это есть на холсте, - ответил он. - И муза.
— Ты собираешься заполнить оставшуюся часть холста или просто будешь пялиться на то, что у тебя уже получилось?
Карсон слегка покраснел, но испытал огромное облегчение от того, что между ними возникло чувство растущего комфорта. Каким-то образом они, казалось, обходили неловкую территорию новой любви и откровенной наготы, ничего не напортачив. Он все еще был осторожен, чтобы не высморкаться, и нарисовал ее другую грудь в виде большого смайлика, а другой сосок выступал в качестве носа.
— Возможно, я попрошу тебя заменить Пенни при любом раскрашивании тела в будущем, - сказала она.
— Это звучит почти как приглашение.
— Может превратиться в одно из них, если ты не будешь его смотреть. Однажды вечером ты купаешься нагишом со своим партнером по лаборатории, а в следующее мгновение проводишь все выходные на нудистском пляже, проповедуя о провале ханжеской культуры.
— Может быть, мы сможем какое-то время просто купаться нагишом.
— Пока да, - сказала она, хотя и не без особого смысла.
Однако ему было очень приятно думать, что она проявляет к нему постоянный интерес, отражающий те самые чувства, которые он испытывал к ней.
— А теперь, может быть, тебе стоит потереть свои рисунки, чтобы мои родители не задавались вопросом, какого черта мы делали в моей комнате.
Карсон начал втирать лосьон в ее кожу. Однако его было так много, что ему приходилось часто втирать его в ее руки и ноги там, где он раньше ничего не рисовал. Это было сочетание уборки и чувственного массажа, потому что он не торопился растирать ее кожу нежными ласками, которые, казалось, доставляли ей огромное удовольствие. После того, как он втер большую часть лосьона в ее ноги и живот, он наклонился вперед, чтобы нанести мазки ей на щеки. Он распределил его по жестким изгибам ее улыбки, а затем по подбородку и шее. Закончив с лицом, он наклонился к ней, чтобы нежно поцеловать. Она отвечала на поцелуй добрую минуту, прежде чем прерваться, чтобы напомнить ему, что он еще не закончил.
Все, что осталось, - это цветок и смайлик вокруг каждой груди. Он намеренно оставил это напоследок. Начав со смайлика, Карсон размазала лосьон по своей груди сначала в одном направлении, затем в другом, оставив после себя что-то вроде беспорядочной шахматной доски. Не в силах больше сопротивляться, он положил всю свою ладонь на ее грудь и любовно помассировал ее. Плоть была теплой и мягкой под его рукой, уступая его нежному нажиму. Ее сосок напрягся от стимуляции, и он провел пальцами по нему, вызывая тихие вздохи у Эмми. Под его пристальным вниманием она закрыла глаза, и ее улыбка исчезла. На его месте
В гостях хорошо 
webmaster@3iks.ru