почувствовала это, и Саманта тоже. Внезапная перемена в комнате. Внезапная смена власти.
Лизелль нервно отхлебнула вина, затем поставила бокал на стол. Теперь, когда Лизель больше не была повелительницей кнута, Лизель рабыня подняла руки к своей сестре и позволила Лизе застегнуть на ней кожаные наручники.
Лиза встала и взяла два стопорных кольца с кофейного столика. Она обошла его, чтобы взять стул и поставить его под два стальных кольца, торчащих из потолка. Лизель, все еще стоя на коленях, подползла к тому месту, где стояла Лиза. Лизелль встала, Лиза забралась на стул, и Лизелль подняла одну руку к кольцу в потолке.
Лиза взяла цепочку, свисавшую с манжеты, и поднесла ее к кольцу. Она на мгновение замерла в ожидании. Она слегка дернула цепочку вверх. Лизель приподнялась на цыпочки. Лиза прикрепила цепочку к кольцу с помощью защелкивающегося крючка, затем потянулась за другой цепочкой. Лизель высоко подняла другую руку, и Лиза прикрепила цепочку к другому кольцу в потолке.
Лизель повисла в наручниках. Ее пятки были примерно в паре сантиметров от пола, а руки вытянуты прямо над головой. Лиза легко провела ладонями по телу девушки, пока Лизель стояла, свисая с наручников, слегка дрожа от предвкушения. Наконец Лиза, тихая, покорная Лиза, подошла к спортивной сумке, чтобы достать длинный плетеный хлыст из черной кожи.
Это был мой дом, и мне выпала сомнительная честь быть здесь хозяином. Лиза признала этот факт, встав передо мной и встряхнув зловеще выглядящим хлыстом. Я почувствовал, как Саманта вздрогнула рядом со мной, увидев, как на ее глазах разворачивается кусок толстой, туго сплетенной кожи. Я должен был убедиться, что это не выйдет из-под контроля. Три слова.
—Никакой крови, Лиза.
—Да, сэр, — сказала она, слегка нахмурив свое хорошенькое личико.
Я видел, как Лизелль подняла глаза, когда я заговорил, но я не был уверен, обрадовалась она или опечалилась из-за того, что я наложил ограничение на сцену. Однако я не собирался объяснять Майку, как так получилось, что его рабыню изрезали в моем подвале этой ночью.
Не было ни нежного наращивания, ни мягкого поглаживающего вступления; Лиза просто начала водить кончиком этого отвратительного хлыста по прекрасному беспомощному телу своей сестры. Она не прилагала особых усилий к поглаживаниям, в этом не было необходимости. Хлыст змеился к месту на теле Лизелль, скорость кончика постоянно увеличивалась, пока он не коснулся ее кожи. Затем он отпал, обнажив ярко-красный рубец. Лизелль застонала от боли или закричала, не имело значения. Лиза просто поддерживала легкий ритм, нанося удары хлыстом по Лизель везде, куда только позволяла ее фантазия.
Груди Лизель и между ног девушки были соблазнительными мишенями, которые Лиза позволяла хлысту посещать снова и снова, лишь слегка контролируя размах, чтобы не нанести чрезмерного вреда. Вниз по ногам, вверх по заднице и спине, повсюду на ней появлялись красные следы жгучей боли. Лизель кончала, огромной воющим потоком. Но Лиза не останавливалась и даже не замедляла движения. Она хлестала повисшее тело своей сестры во время каждого из ее оргазмов, увеличивая их силу, пока та не упала, чтобы на мгновение безвольно повиснуть. Следующая пара ударов, казалось, не ощущалась, пока Лизель внезапно не пришла в себя, и цикл не начал повторяться.
—Хозяин, — услышал я после шестого или седьмого оргазма Лизель.
Я повернулся к Саманте, сидевшей рядом со мной на диване. Она слегка вздрагивала при каждом ударе кнута Лизы.
—Хозяин, пожалуйста? Лизель сыта по горло.
Я снова повернулся к сцене передо мной. Лиза не была в трансе или что-то в этом роде, она была настороже, с широко раскрытыми глазами и держала себя в руках. Она наносила каждый
Я подумаю об этом завтра, ч.3 
webmaster@3iks.ru