Жили были мужик да баба. И была у них дочка Алёнушка, да сынок маленький – Иванушка. Собрались как-то родители рано поутру на ярмарку. Строго-настрого наказали они Алёнушке за братцем малым в оба глаза присматривать.
Да вот беда – не заприметили они, как повзрослела их доченька родимая. Уж как совершеннолетие ей справили, не так как раньше к наказам да просьбам родительским прислушиваться она стала. А тут ещё и с добрым молодцем ладным да статным из царства соседнего невдавне познакомилась. Оттого и взыграла молодая в ней кровушка, да головушка неразумная задурманилась.
Лишь только папенька с маменькой за порог ступили, девонька их распрекрасная вместо того, чтобы дома сидеть, кашку варить да братика маленького угощать-обихаживать, бегом на сеновал отправилась. С ухажёром удалым кувыркаться-обжиматься, в уста сахарные целоваться да греху придаваться. А про братика своего и позабыла сосем.
И вот лежат они на стогу сена душистого, то в небо ясное поглядывают, то друг от друга очей не отводят. Оба дышат натужно. После скачки удалой дух, стало быть, переводят. Вдруг глядь – а по небу Гуси-лебеди летят, мальчонку невеликого с собой вдаль уносят. А тот всё кричит-надрывается, ножками-ручками что силёнок есть дрыгает – отпустить его просит. И признала Алёнушка в мальчике том братца своего ненаглядного. Тут сердечко у девоньки так и ёкнуло!
Как вскочила она! Да как припустилась домой со всех ноженек! А Иванушки-то дома и след простыл. Ходит, бегает, кличет его, а он и не отзывается. Повсюду искивала. Уж и за околицу выходила, и в амбар, и в чулан тёмный заглядывала. Видать, и вправду, Гуси-лебеди его унесли. Про птиц этих давненько хаживала в округе слава недобрая. Дескать, Яге прислуживают птахи окаянные.
Погоревала Алёнушка, поплакала, а делать нечего – надобно на поиски отправляться, братика из беды выручать.
Долго ли, коротко ли бродила она по полям, по лугам да по болотам. Кого ни встретит – у всех про Иванушку выспрашивает. У Печки сказочной, у Яблоньки дикой, даже у Реченьки молочной о кисельных бережках про братца своего допытывалась. Да только никто ей так и не помог. Так и довелось горемыке одной по полям и болотам братца кликать да выискивать.
И уж когда день к вечеру клониться стал, набрела она на избушку на курьих ножках. Стоит старая, покачивается, с ноги на ногу переминается, того гляди на бок завалится. А у крылечка сидит братец Иванушка! С яблочками серебряными, знай себе, тихонько играет. Из оконца перекошенного на него Баба-Яга искоса поглядает, всё кудель свою прядёт, да что-то приговаривает.
— Ты чегой-то сюда заявилась? – спросила старуха Алёнушку.
— Здравствуй, бабушка. – поклонилась старухе дéвица. – Да вот, по лугам, по полям брожу, братца своего кликаю-разыскиваю. С ног уж сбилась совсем, а он тут, оказывается. Дозволь нам с ним домой воротиться, а не то маменька с папенькой забранятся!
— Вот ещё чего удумала... – прошепелявила карга себе под нос, а громче добавила: – Слухай сюды моё правило. Коли хочешь ты братца обрясть, ступай покуда в избу, да принимайся кудель прясть!
Алёнушка спорить не стала. Вошла она в избу и за веретено покорно взялась. Баба-Яга отправилась тем временем баню топить, а Иванушку с собой забрала.
Сидит сестрица на лавке, кудель прядёт, покорно волю Яги исполняет. А саму думки скорбные одолевают. Кручинится она, слезинки прозрачные с ясных глазонек утирает. Как братца из лап старухи злой вызволить да ноги вместе с ним поскорей унести, всё головушку ломает.
Вдруг слышит, будто в подполе кто-то скребётся. Думала было, почудилось. Ан нет! Теперь вроде кто-то колотится. Отложила Алёнушка веретено и подошла
Крутой Вован 3 Новые прокачки 
webmaster@3iks.ru