выражению лица она догадалась, что он собирается кончить. Она впилась ногтями в его грудь и застонала - Да... Тедди... кончи для меня. Мы можем быть... агх... агх... счастливы... вместе. Кончай... кончай... кончай!
— Да... да... да... да... - Пенелопа наблюдала за ним с таким напряжением, что могла видеть, как дергается каждый мускул на его лице.
— Ааааааааааааааааааааааааггггхххх - Теодор высвободился из презерватива внутри своей матери. На его глазах взорвалась сверхновая. Комната, казалось, разрасталась в бесконечность. Времени и пространства больше не существовало. Были только его член и мамина киска. Когда вселенная вернулась к своим обычным формам, он обнаружил, что мать целует его во все лицо.
— Я люблю тебя... я люблю тебя... я люблю тебя... - говорила Пенелопа между поцелуями.
Еще недавно он бы вздрогнул от этих слов и отшатнулся от такого интимного контакта. Теперь же он распластался на матрасе, чувствуя, как ее киска многократно сжимается на его члене, а грудь прижимается к его груди. Боги преподнесли ему бесценный дар, а он чуть было не упустил его. Если бы Виктория не бросила его, он бы точно бросил. И тогда расставание предстало перед ним в совершенно новом свете.
— Надо бы достать презерватив.
— Да... да... конечно Пенелопа вздрогнула, приподняв бедра, и с громким, влажным хлюпаньем вынула его член. Она присела рядом с его бедром и посмотрела на него - Боже мой, я устроила беспорядок, не так ли? И посмотри, сколько ты кончил! - Она сжала луковицу со спермой внутри резинки на самом верху - Слава богу, мы предохранялись. Природа очень хочет, чтобы у тебя были дети - Пенелопа хихикнула. Когда он замолчал, она с трепетом вгляделась в его лицо. Неужели он сердится на меня? Она вздохнула с облегчением, увидев, что его лоб гладкий и спокойный. Он выглядел ошеломленным, вероятно, все еще находясь под впечатлением. Это она легко могла понять - Я возьму это на себя - Она ловко сняла презерватив и встала. Она знала, что его глаза следят за ее дрожащим телом, пока она мчится к двери. Она зашла в ванную, выбросила презерватив и вернулась в его комнату. В одних носках она встала в центре комнаты и положила руки на бедра - Скажи что-нибудь, пожалуйста. Я беспокоюсь, что ты недоволен мной.
— Я... немного растерян, мама. Я не знаю, что думать или говорить - Он уставился на ее красивое лицо. На "Триумфе" она накрасилась, и, наверное, в какой-то момент расплакалась. Тушь потекла по ее щекам. До сих пор он этого не замечал. Он гадал, были ли ее слезы из-за ссоры или из-за того, что она заставила себя заняться этим болезненным сексом. В любом случае, эти черные полосы по ее смуглым щекам еще больше смягчили его сердце.
— Ты слишком красива. Думаю, отчасти я не доверял тебе из-за того, что ты выглядишь такой царственной и... совершенной.
— Ты использовал прошедшее время, значит... теперь ты мне доверяешь? - Пенелопа позволила радости надежды смешаться с теплом послеоргазменного блаженства. Она подошла к кровати и села, спустив ноги на пол и сцепив руки на коленях. Она смотрела, как глаза сына пляшут между ее голыми руками и грудью.
— Я не знаю - Теодор покачал головой. Его член не желал униматься. Он подозревал, что не уснет, пока она не оденется - Я беспокоюсь о том, что я найду, когда выслежу тебя. Я беспокоюсь о том, что ты уйдешь. Я... э-эм... люблю тебя такой, какая ты есть сейчас.
Напрасная надежда 2. 
webmaster@3iks.ru