машина уж сколько раз одометр обнулен, а всё в одних руках и состояние приличное, а бывает только с магазина, а уже по рукам пошла и пробег вроде бы небольшой, а глянешь...ужс...подвеска раздолбана, битая, крашенная, шпаклеванная... гильзы под последний ремонт расточены... многократно кольцованная... Такую куда? Воот, а Татьяна Николаевна она сохранила лоск и местами даже блеск.
Так вот, руки мои всё чаще сползали ещё ниже. Очень медленно с каждым разом брюки и трусики опускались с круглых холмов. Никаких возражений от хозяйки этого тела пока не поступало. Татьяна Николаевна продолжала сопеть в подушку. Ниже стащить у меня не получается для этого нужно приподнять попу. А как это сделать не разбудив. Я склонился над женщиной и начал легонько целовать сначала одну половинку, потом вторую. Кожа была сухая и тёплая. Приятно пахла мылом и гелем для душа. Татьяна во сне покачала попой, а мне хватило этого движения чтобы закончить с трусиками — стащить их на бедра вместе с брюками. Но тут уже они упёрлись в сведённые вместе колени.
Сердце стучало как бешеное и в ушах бился пульс. Ещё раз я поцеловал каждую половинку, а потом набравшись наглости, провёл распластанным языком сверху вниз по разделяющему половинки промежутку, вести голову дальше мешали брюки. Как то сильнее тянуть джинсы ещё ниже я не решился. Я рисковал нарваться на серьёзный выговор если не порчу всех тёплых отношений. Но, Татьяна Николаевна лежала в расслабленной позе так словно она и правда спала. Я провёл обеими руками по бёдрам поднимаясь на талию. Ноль реакции. Я чуточку осмелел и провёл пальцами по спине стараясь кончиками пальцев дотронуться до расплющенный по постели грудей. Сделав несколько попыток, я всё таки приблизился к крупным расплющенным весом грудной клетки сиськам. На удивление груди Татьяны оказались довольно упругими.
Когда пальцами попал в подмышечную впадину Татьяна вздрогнула как от щекотки.
Значит она не спит!
— Татьяна Николаевна вы спите? — спросил я склоняясь к её уху.
Женщина повела головой и шёпотом ответила:
— Уснёшь тут с тобой — выражение было сварливым, но, по голосу она скорее была возбуждена чем сердита.
— Можно я вас поцелую? — задал я наивный детский вопрос.
— А ты сейчас чем занимаешься? — ответила женщина.
Значит, она не спала! — пролетело у меня в голове, — значит, она не против!
Я опять прильнул к её спине одновременно поглаживая её по плечам. Теперь Татьяна Николаевна уже не прикидывалась спящей и начала легонько постанывать. И, чем больше я ласкал её спину тем отчётливее становились стоны женшины.
Вскоре она уже начала легонько покачивать бёдрами и уже не стесняясь стонать в голос.
Я поцелуями пробежал по спине от попы до шеи. Когда начал целовать "кошачье место" Татьяна начала извиваться.
В комнате стоял густой из-за плотных занавесок полумрак.
Нацеловавшись со спиной взрослой женщины, я чуть отстранился и пока Татьяна Николаевна не опомнилась я буквально силой перевернул женщину на спину.
Расстегнутый лифчик слетел с её крупных грудей и я наконец увидел её большие соски.
Признаться, как выглядит грудь пожилой женщины я знал очень хорошо: в детстве, я часто подглядывал за женщинами в бане, у меня дед работал кочегаром в общественной моечной, по воскресеньям там был женский день, а я же тогда был мелкий совсем и на меня никто не обращал внимание, а я тем временем на задах бани, там где стекла на окнах были краской закрашены. Я, пытливый юноша, однажды шатаясь вокруг бани, приметил что краска на одном стекле в уголке отшелушилась и если заглянуть внутрь приложив к стеклу один глаз, то всё отлично видно. Женщины
Херб, Триша и я 
webmaster@3iks.ru