Я собрал все свои силы и с трудом удерживал девушку в бушующем жаре наслаждения, пока не сообщил ей, что она вот-вот получит все сокровища моих чресел.
— Повтори еще раз! — скомандовал я и на этот раз тихий, по-настоящему умоляющий, но настойчивый возглас: «Т... тра... трахните меняяяяяяя!» — наполнил мой рот, в то время как я в ответ залил ее прильнувшее лоно такими обильными потоками, которые она не могла в себе не почувствовать, и ощутив их, стала извиваться еще больше.
Страстная работа наших языков прекратилась. Она вобрала в себя мою последнюю сильную струю, а затем я проделал то, что часто называю «маркитанткой» [здесь, буквально — проститутка, следующая в походе за воинской частью. — прим. переводчика], — перекатившись на бедро, я оставался в ней до тех пор, пока не испустил последние капли, и мы лежали лицом к лицу, ее дыхание прерывалось в сладких рыданиях вожделенного высвобождения.
Наконец, высвободившись из ее объятий, я обнял ее, погладил по попке и сказал, что она оказалась самой красивой и самой способной ученицей.
— О, что же теперь скажет мама! — раздался ее тихий всхлип.
— Ничего, кроме самых добрых слов, Эми. Это очевидно, хотя об этом и не следует говорить открыто. Нередко бывает так, что молодых леди чествуют, в то время как их мамы спокойно ожидают внизу. Сейчас я спущусь вниз, и ничего не будет произнесено, на самом деле, твоя матушка продолжит прерванную беседу, как и прежде. Ты спустишься по лестнице вниз так же степенно, как и поднималась, и будешь вести себя так, как ни в чем не бывало. Ты поняла меня, Эми?
Все время, пока я говорил, я ласкал рукой ее влажное набухшее гнездышко, которое уютно устроилось в моей ладони, а его шерстка очаровательно щекотала мне кожу.
— Да, — покорно пробормотала она.
— И в следующий раз будет меньше суматохи по пустякам, Эми, не так ли?
— Да.
Она тут же отвернулась от меня, но я уже позволил ей это сделать и, поднявшись, снова оделся, чувствуя восхитительный жар в своем теле, вполне достойный столь молодой лошадки, которой она в конце концов и оказалась. Я даже сказал ей об этом, на что она закрыла глаза, хотя нежный изгиб ее губ не выражал никакого неудовольствия от моих комплиментов. Когда я вышел из комнаты, она лежала, подтянув колени и плотно сжав бедра. Я чувствовал, что таким образом она сохраняет в своей пульсирующей киске то, чем ее сейчас так щедро одарили.
— Какая прелестная девушка! — поприветствовал я Дейдр. Ее вязание валялось на полу, а ее взгляд был немного остекленевшим.
— О! Я все слышала! — ахнула она.
— Тише! — ответил я, наклонился и поцеловал ее. — Если это вас утешит, она оказалась очень отзывчивой, — добавил я.
— Я не знаю, что и думать! — донесся ее ответ.
— Держу пари, Дейдр, что ваши панталоны сейчас немного влажные.
— О! — она вспыхнула, и в ужасе, — или, скорее, в притворном ужасе — выбежала через гостиную в сад, где я присоединился к ней, и сразу же начал говорить о том, как великолепны ее кустарники. По-моему, она была благодарна за это забавное замечание, потому что тут же сжала мою руку, но ничего не ответила, спросив лишь, все ли в порядке с Эми.
— Вы сами увидите, что она теперь полностью расцвела, — сказал я.
И я действительно оказался прав. Какова же приспособляемость женщин и насколько непостоянны их настроения, что не прошло и пятнадцати минут, как Эми уже выглядела гораздо более уверенной в себе, чем
Ночной эксперимент 
webmaster@3iks.ru