спотыкаясь, шел, пытаясь найти звук, который оказался стуком моей дочери Джоан во входную дверь.
Когда я впустил ее, она выглядела потрясенной моим состоянием и запахом выпивки, который витал по всему дому. Ее первыми словами были:
— Что, черт возьми, происходит, папа?
Я попытался сосредоточиться, стук молотков в моем черепе мешал, но мне удалось прохрипеть:
— Что ты имеешь в виду?
Она посмотрела на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Она схватила меня и направилась на кухню:
— Тебе нужно немного кофе и еды, папа, а потом ты объяснишь мне, что все это вызвало.
Час спустя, с едой на животе и кофе в руке, я рассказал все, что знал о ее матери и Грегге. Сказать, что она была шокирована, было бы преуменьшением:
— Папа, позволь мне все прояснить. Она хочет получить отпуск от вашего брака на год, чтобы воссоединиться со своим старым школьным парнем и позволить роману идти своим чередом?
Я кивнул и ответил:
— Да, примерно так.
Ее следующие слова были теми же самыми, которые я задавал себе с пятницы:
— Что ты собираешься делать, папа?
Я посмотрел на нее, и слова, казалось, сами собой слетели с моих губ:
— Завтра я снова заболею и пойду к адвокату.
Она выглядела грустной и начала говорить:
— Я не могу поверить, что мама сделала бы что-то подобное. Может быть, это психическое расстройство?
Я посмотрел на нее с пустым лицом и сухо ответил:
— Я понятия не имею, Джоани.
Она посмотрела на меня с печалью, которую я никогда раньше не видел на ее лице:
— Я не знаю, что сказать, папа. Я хочу сказать тебе, чтобы ты подумал об этом, но, честно говоря, это звучит как твой лучший вариант.
Джоан пробыла со мной еще несколько часов и приготовила ужин, чтобы я мог поесть позже. Уходя, она поцеловала меня и еще раз сказала, как ей жаль. Когда она уходила, я спросил:
— Почему ты вообще появилась здесь сегодня?
Она посмотрела мне в глаза:
— Мама позвонила и попросила меня зайти и проведать тебя, но она ничего не говорила мне, почему или где она была. Я кивнул, как будто понял:
— Хорошо, спасибо и веди машину осторожно, милая.
В понедельник я действительно заболел, а также встретился с адвокатом. Я был прав в своих суждениях, когда противостоял Кэтти. В результате, несмотря на то, что развод был решающим ударом в мою пользу из-за отказа супруги, и это могло помешать ей получить половину моей пенсии, другие активы брака все еще были в игре. Теперь я точно знаю, что что годовой перерыв с Кэти может быть хорошей возможностью для ликвидации этих активов.
Следующие три недели пролетели быстро. Я был действительно удивлен, как быстро я приспособился к одиночеству. Положительным моментом является то, что я понял, что почувствовал, как с меня сняли тяжесть, поскольку я больше не чувствовал ответственности за другого человека. Недостатком было просыпаться в одиночестве и ложиться спать в одиночестве.
Я не видел и не слышал о Кэти до середины июля. В субботу я зашел немного выпить во «Флинн», высококлассную таверну в нашем городе. Я сидел в баре, когда они вошли, взявшись за руки, как два влюбленных подростка. Они были так увлечены друг другом, что даже не заметили, как я сидел за стойкой бара.
Наблюдая за ними, я обратил особое внимание на Грегга. Он был мускулистым и умеренно привлекательным, и я мог понять, что Кэти нашла в нём. Но он, казалось, доминировал над ней, в то время как она, казалось, выполняла все его прихоти. Он говорил, а она слушала, смотря ему в рот.
Мучительная порка 
webmaster@3iks.ru