порадовали ее, несмотря на то, что он был весь в прожилках и едва заметно пульсировал. И вновь ее бедра чувственно задвигались, заставляя руки отца сжаться в жалком желании. И все же, живо припомнив, как вела себя в подобных случаях его тетя и как она с ним обращалась, он остался неподвижен.
Чувственные, едва заметные, движения Астрид были вызваны, однако, не эротическим желанием, а тем фактом, что ей все больше и больше хотелось облегчиться. Поэтому в ней росло напряжение, ибо удержание мочевого пузыря доставляло ей особое чувственное удовольствие, подобное тому, какое она испытала до его появления. Повернувшись и намеренно делая каждый шаг так, чтобы ее обтянутые шелком ягодицы нарочито сладострастно вздымались и опускались, она подошла к окну и долго смотрела в него, казалось бы, в задумчивом настроении. С каждой секундой в ней росло напряжение желания, но она выдерживала его. С каждой секундой ее неподвижно ожидающий отец чуть покачивался на ногах, чувствуя себя одновременно глупым, похотливым и униженным, — именно так, как часто просила его душа.
Потом девушка, великолепная, будто греческая богиня, повернулась и вновь позволила ему насладиться размеренным покачиванием своих грудей и чувственной привлекательностью своих бедер и ног. Ей понравилось то, что он каким-то непостижимым образом смог сохранить молчание. Это было хорошим предзнаменованием.
— Ложись на кровать, сомкни ноги вместе, руки по швам, — приказала она самым резким тоном, который не допускал отказа.
Возможно, в тот момент Ральф Кейн подумал, что небеса действительно ему благоволят — все произошло на самом деле, как он тайно желал, хотя и не сразу в той манере, в которой двигались его похотливые мысли. Не успел он устроиться в самом центре кровати, как Астрид вскочила, и подойдя вплотную к нему, встала над ним. После, раздвинув ноги над его головой и, повернувшись лицом к его ногам, она выплеснула упругие половинки своей обтянутой шелком попки прямо ему на лицо, вызвав с его стороны ворчание и стон, когда он тщетно пытался втянуть воздух. Смесь ароматов, которые сейчас атаковали его ноздри, была поистине божественной. Духи Астрид смешивались с мускусным запахом, исходившим от ее жаркой пещерки, в то время как между ее раздвинутыми ягодицами его ноздри слегка щекотал другой запах.
Когда раздались его стоны, Астрид поначалу не двигалась, а лишь устроилась поудобнее, так что его нос уткнулся в шелк между ее полумесяцами. Ее бедра чуть шевельнулись, но не настолько, чтобы она сдвинулась с места. Щекочущий жар в ее норке теперь быстро нарастал, и она знала, что больше не может сдерживать зов природы. Услышав, как его фырканье усилилось, она приподнялась всего на полдюйма, чтобы позволить ему вздохнуть, а затем величественно опустилась еще раз. Момент был близок, и она озорно утешала себя, — одновременно горячо желая этого, — что ее отец вполне заслужил то, что он вот-вот получит.
Медленно подняв руки, она обхватила ладонями свои груди, лаская и смакуя эти упругие, шелковистые, тяжелые шарики, как это делал бы опытный любовник, щекоча и пощипывая пальцами свои возбужденные торчащие соски. Приглушенные вздохи, которые доносились из-под нее, она проигнорировала и только крепче сжала колени у его плеч.
«Джулия!»
Имя прозвучало беззвучно, как приветствие и дань уважения той, кто обратил ее в свою веру и полностью раскрыл ее чувственную женственность. Поверхность ее живота покрылась легчайшей рябью, ноздри расширились, а нижние щечки так напряглись, что придавили кончик носа ее отца.
Сэр Ральф Кейн, раскрасневшийся, лежащий под обволакивающей темнотой ее попки и с безумно пульсирующим членом под ее затуманенным взглядом, поначалу почувствовал, как легкая струйка прошла сквозь шелк ее штанишек
Голодные игры. часть 1 
webmaster@3iks.ru