и проникла в его рот. Услышав его фырканье, Астрид ангельски улыбнулась. Вид его подрагивающего члена с набухшей от безумного напряжения головкой более не интересовал ее, но оставался запечатленным смутным далеким образом в глубинах ее сознания. Она начала мочиться, и зудящее наслаждение от попыток контролировать это безумно будоражило ее чувства. Ее выпуклая попка задвигалась, извиваясь и потирая его нос, рот и щеки. В зеркале туалетного столика, стоявшем в конце кровати, Астрид могла видеть только верхнюю половину своей фигуры, но этого было достаточно. Прежде всего, она могла видеть свои собственные красивые, сияющие черты лица и розово-коричневые твердые соски, торчащие сквозь ее тонкие изящные пальцы.
Этот момент наступил — момент полного подчинения самца победившей его самке.
— Хррррр! — захрипел под ней покоренный мужчина. Брызгая и сверкая, ее золотой дождь заливал его лицо, наполняя ноздри и рот едкой сладостью, обжигавшей кожу. И если бы не его собственные задыхающиеся звуки, он, возможно, услышал бы сверху довольное мурлыканье своей дочери, когда она до конца освободилась, полностью замочив свои панталоны так же, как и лицо своего родителя.
— Оххххх! — радостно вздрогнула она про себя и в последний раз пошевелила своей влажной упругой попкой, прежде чем изящно приподнять бедра и встать с кровати с грациозностью сытой и довольной кошки. Тыкаясь вслепую, втягивая в себя воздух и золотую дань, которой она одарила его, сэр Ральф повернулся, а затем попытался приподняться. Его ладони безумно скользили по полностью мокрому лицу.
— Лежать! Я не разрешала тебе вставать! — рявкнула Астрид. Ей хотелось сейчас кончить и затрепыхаться в оргазме, но она совершенно не собиралась доставлять себе удовольствие у него на виду. Стянув промокшие штанишки и совершенно не обращая внимания на его присутствие, она тщательно обтерлась полотенцем, держа его между бедер, прикрыла себя, а затем повернулась к нему.
— Ступай, отец! — холодно произнесла она, наблюдая при этом, как яростно стоял его член.
— О, Боже! О, Боже! Астрид! Я сделаю все, что угодно! — воскликнул он, скатываясь с кровати и бросаясь к ее ногам, покрывая поцелуями ее полусапожки.
— Возьми себя в руки, отец, — ответила отстраненно дочь, хотя прикосновение его губ сквозь тонкую кожу ее обуви заставило ее пальцы приятно поджаться. Было бы неплохо, если бы он пососал ее пальцы, решила она, но такое маленькое удовольствие может пока обождать.
— Астрид! Если бы ты только...
— Только что? — спросила она таким тоном, которым можно было бы резать бумагу. Она хорошо знала, что он не осмелится ответить ей прямо. Без сомнения, он хотел спросить и, следовательно, заявить прямо о своем желании, но девушка знала, что лучше не предлагать ему даже это отдаленное удовлетворение. — Иди! Ты достаточно унижен и посрамлен. Быстро одевайся, я хочу умыться, — коротко добавила она. Убрав ногу от его рта, она повернулась и смело продемонстрировала ему свою обнаженную попку, свои полные и сочные половинки там, где они соединялись, образуя глубокую, таинственную, но такую возбуждающую расселину.
— Астрид! О, Астрид! Я бы все отдал! — взмолился он, стоя на коленях позади нее.
Находясь всего в футе от него, и оставаясь совершенно неподвижной, Астрид позволила себе мимолетно улыбнуться, — улыбка, которую он не мог видеть.
— Да? Отдал бы все, отец? О да, ты отдашь абсолютно все! — Ее попка задрожала и напряглась, когда она заговорила. — Отныне я не буду повторять тебе что-либо дважды. То, что я прощаю тебя в этот единственный раз, ты можешь считать своей неслыханной удачей. Что я тебе сказала сделать?
исполнительница желаний2 
webmaster@3iks.ru