Суккубка: «Нет, не исчезнет. Я смогу с ней внутренне общаться, но она будет до конца жизни заперта внутри тела, теперь уже моего тела, не имея возможности им управлять, даже если бы я того пожелала. А что?»
Я: «Когда ты отсутствовала, мы с ней немного пообщались. Ей и правда противно, что мы делаем, но ты была права – в моменты экстаза удовольствие ей затмевает разум, и она пару мгновений наслаждается происходящим вместе с нами. Я обещал, что наши частые игры и забавы, в конечном счёте, натренируют её разум, и она начнёт наслаждаться происходящим вместе с нами. Вот только... чтоб прийти к этому, мне понадобилось более десятка лет, ты вообще, как суккуб, видимо, была создана с подобными чувствами изначально. Я не хочу, чтобы у неё на это уходило целое десятилетие. Всё же, девчонка она хорошая, и я чувствую перед ней некую вину. Думаю, мы оба обязаны ей в некотором роде за наше счастье»
Суккубка: «К чему ты клонишь?»
Я: «Помнишь, жёстко и больно трахая её мать на пианино, я попросил тебя тогда ретранслировать боль её матери, превратив в наслаждение для Юли? Тогда я это видел в качестве наказания и глумления, мол, чем больше её мама мучается, тем больше дочка кайфует, и в какой-то момент кайф достигнет такого уровня, что она сама насчёт просить ещё добавки, страстно желая, чтобы я не останавливался и продолжал делать её матери да побольнее».
Суккубка: «Конечно помню, это была гениальная идея!»
Я: «Ну так вот, с учётом завтрашней экзекуции её матери, да и после этого мы, несомненно, продолжим жёстко развлекаться с нашими шлюхами, думаю, было бы неплохо установить подобную связь Юли с матерью ещё раз и уже навсегда. Ты сможешь? Ты ведь уже проделывала с ней подобное, а значит это не идет вразрез с правилами, верно? Сделай, пожалуйста, раз и навсегда так, пока у тебя ещё есть сила, чтобы и наслаждение, и боль, испытываемые Оксаной Витальевной, в должной мере передавались её дочери исключительно как удовольствие. Пусть Юля наслаждается происходящим развратом. Так она быстрее вольётся в наши ряды долбанутых извращенцев. Это выкажет ей нашу благодарность за то, что невольно свела нас с тобой вместе, и станет для неё прощальным подарком до конца жизни»
Юля улыбнулась, поджала губу и поцеловала меня.
Суккубка: «Хах, благородно! Что ж, сводить девчонку внутри меня с ума от переизбытка наслаждений и, в конечном итоге, склонять к желанию причинить сексуальную боль своей матери ничуть не менее интересно, чем просто мучить её! Хорошо, я всё сделаю, обещаю! Правил это не нарушит»
Я: «Спасибо»
Мы распрощались. Моя девушка с Оксаной Витальевной ушли к себе домой, я же остался со своей матерью. Через несколько минут, как обычно, она очнулась и совершенно ничего не помнила ни о случившемся при ней разговоре, ни о предстоящих завтра событиях. Просто удивительно общаться с ней как ни в чём ни бывало и при этом постоянно думать, что завтра я отрежу ей соски и клитор.
Я пошёл на кухню и достал из буфета два здоровых кухонных ножа, которые обычно использовал для нарезки шашлыка. Они удобно лежали в руке и всегда прекрасно справлялись с нарезкой свиной туши. Что ж, завтра им предстоит освежевать ещё двух сочных свинок.
Пару месяцев назад я подарил своей маме навороченную ножеточку, позволяющую затачивать лезвия под разными углами. Я стоял возле стола и методичными движениями заострял клинки, пока мамина попка и трясущиеся сиськи сновали туда-сюда рядом со мной в процессе готовки. Ох, мамочка, знала бы ты только, куда тебе вопьются эти острейшие лезвия
Три зойкиных портрета (Части 5 - 6) 
webmaster@3iks.ru