силы прознали об этом, ей грозил суд, наказание и неизбежное забвение. Но даже в такой незавидной ситуации нашёлся выход: суккубку помилуют, лишат её силы, лишат бессмертия и оставят на Земле в качестве простого смертного человека, если я, её жертва, добровольно заступлюсь за неё и в качестве расплаты принесу некий дар. Дар ещё более богомерзкий и извращённый, чем те действия, к которым меня успел склонить суккуб. И я со всей ответственностью и решимостью заявляю: я готов принести этот дар! Готов заступиться, готов поручиться за своего суккуба! Я делаю это самостоятельно, осознанно и добровольно. Делаю, потому что люблю эту девушку, люблю свою суккубку, люблю свою демонессу. И качестве такого дара, ещё более греховного и отвратительного, я собираюсь отрезать этим двум женщинам позади меня, своей маме и матери девушки Юлии, в чье тело вселился суккуб, их соски и клиторы. Ручаюсь, это будет гораздо жёстче, чем то, к чему меня подталкивал суккуб. Это моё решение, мой выбор. Прошу, примите подношение сие»
Я взял со стола заранее заготовленный острый кухонный нож, протёр его спиртом и подошёл к Оксане Витальевне. Взглянул ей в глаза, пытаясь найти, увидеть в загипнотизированном теле реальную узницу – Юлину маму.
Я: «Оксана Витальевна, я знаю, во всей этой ситуации вы совершенно не причём и просто попадаете под раздачу. Мне вас искренне жаль, знаю, вам сейчас будет очень больно, а нам нельзя давать вам обезболивающие. Будьте храброй, держитесь»
Я посмотрел на Юлю и обратился к заточенной девушке внутри.
Я: «Юля, знаю, ты не разделяешь наши взгляды, они тебе противны, и сейчас, наверняка, ты изо всех сил кричишь и просишь меня остановиться. Но я уже всё объяснил тебе вчера, мне искренне жаль. Максимум, что мы могли для тебя сделать, это создать ментальную связь между тобой и твоей мамой, чтобы её сексуальная боль отдавалась в тебе наслаждением. И чем больнее ей, тем тебе приятней. Так что не кричи, не трать силы, сейчас тебе будет очень хорошо, и ты позабудешь обо всём на свете!»
Я сильно оттянул правый сосок Оксаны Витальевны, поднёс нож и начал срезать его вместе ареолом. Нож был острый и скользил внутри сиськи довольно легко. Кровь не брызгала, а стала сразу течь быстрой бордовой струйкой по груди, животу, а затем ногам. Загипнотизированная женщина стояла смирно и ровно дышала всё то время, что я отрезал её сосок. Хотя назвать гипнозом это состояние было нельзя, ведь Юлина мама чувствовала абсолютно всё, просто не могла подать вида.
И вот, полностью отрезанный сосок вместе с ареолом остался у меня в руке. Женские ареолы всегда напоминали мне кусочек копчёной колбаски, я давно желал попробовать их отрезать, поэтому мне было очень легко сейчас нарезать сисечное мясо. Из сиськи хлестала кровь и не позволяла увидеть жировую ткань груди. Я отложил его на небольшую чистую тарелку, так как планировал сохранить на память. Следом я аналогично оттянул левый сосок и также легко его отделил. Я даже поймал себя на мысли, что ощущения движения ножа внутри женской груди очень напоминают мне дни, когда я разрезаю мясное филе для шашлыка, отделяю лишние прожилки от чистого мяса. Следующим на очереди был клитор Оксаны Витальевны. Юля предупредила меня, что здесь могут возникнуть сложности: клитор женщины невероятно чувствителен, и сильная боль может пробиться через барьер наложенных чар, как это было тогда в комнате, когда я очень сильно до крови ударил Юлину маму по влагалищу – она тогда, несмотря на весь гипноз со стороны Юли, не осталась стоять смирно, не подчинилась, рухнула на
Ева я любила тебя! 
webmaster@3iks.ru