а для печати в паспорте – нет. Ладно, Костечка, не плач, можешь подержаться за мою попу недолго. Это тебе за Валентину. За их с Сёмой сватовство.
– А сам бы он не решился посвататься? Или с красноречием проблемы? Видать, не специалист в этих делах.
– У меня брат по другим делам специалист.
– Костик!... Ты, смотрю, о моей попе не забыл, а поцелуй на десерт оставил, хитрец?
– Может, Верунь, я тоже смакую, чтобы на дольше хватило.
С площадки шестого этажа, в тишине лестничных пролётов, донёсся взволнованный голос Татьяны Николаевны:
– Веруша, Костя, мы вас ждём, где вы там?...
– Идём, мамочка, тут котёнок приблудный ластится. Голодный и вшивый, наверное.
– Зови его к нам, Вер, торт заканчивается.
Наверху хлопнула входная дверь и Веруша возмущённо хмыкнула:
– Так и знала, что этот засранец своё получит, а мне облом. Иди ко мне, вшивота приблудная, – раздосадовано прошептала Веруша.
– Чего это вшивота? – обиделся Костька, положив руки на ягодицы Верушки.
– А где я тебя нашла, забыл? – и спешно притянув к себе Костика, надолго прильнула к губам парня.
ч.4 (эроповесть)
Татьяна Николаевна собрала документы с рабочего стола и позвонила полковнику Князеву:
– Дмитрий Михайлович, это Куприянова. Разрешите занести сводки за неделю на подпись?
– Разумеется, неси, Татьяна Николаевна, и сводки подпишу, и так поговорим. У нас есть о чём поговорить, ведь так, Таня?
Князев вызвал секретаря и приказал:
– Зина, придёт Куприянова, ко мне её без доклада.
– Есть товарищ полковник. Разрешите идти?
– Свободна лейтенант. Вот что, Зинуль, сделай нам два кофе. Ко мне пока никого.
В приёмную зашла Татьяна Николаевна и, кивнув на дверь кабинета, спросила:
– У командира кто-нибудь есть?
– Проходите, Татьяна Николаевна, товарищ полковник приказал пригласить Вас без доклада. Вы кофе пьёте с молоком или чёрный?
– Это зависит от темы беседы, Зиночка. Пока на гипертонию не жалуюсь.
Татьяна Николаевна открыла дверь в кабинет Князева и вошла, держа в руке папку с документами на подпись командиру.
– Разрешите, Дмитрий Михайлович?
– Заходи, Татьяна Николаевна, давай свои сводки. Присаживайся, дорогая, редко удаётся посидеть, чтобы не мешали.
Князев нажал кнопку селектора и спросил секретаря:
– Зинаида, как там у тебя?
– Всё готово, товарищ полковник, уже несу.
Дверь приоткрылась, Зина внесла поднос с кофе и печениями. Всё было оставлено на журнальном столике, и девушка скрылась за дверью, плотно притворив её за собой.
– Таня, ты садись, я сейчас завизирую твои сводки... Как быстро бежит время, а ведь когда-то были просто Танюшей и Димой, помнишь?
– Давно это было, до первой моей беременности, пока не родила Семёна – нашего сына, Дима.
– А тут заявился Пашка и ты поспешила выбрать его в мужья, будучи беременной от меня, – с обидой произнёс Дмитрий Михайлович, укладывая подписанные сводки в папку.
– Но ты был женат и, сколько помню, разводиться не собирался. Правда, к Сёмке относился, по-отцовски и на войне сберёг парня.
– А Павлу его пьянки прощала за одно то, что вырастил твоего сына порядочным парнем. А потом Верушку родила, но уже от Паши. Любил он её до самозабвения, что значит родная кровь...
А так, Дмитрий Михайлович, мы с Павлом свою жизнь прожили неплохо, грех жаловаться. Детей вырастили хорошими людьми. Бог даст, внуков дождусь, ребятам помогу, чем смогу. У тебя, Дмитрий Михайлович, ко мне дело или молодость захотелось вспомнить?
Князев перешёл к журнальному столику и сел рядом с Татьяной Николаевной.
– Выпить не предлагаю, Танюш, коньяка не держу. Семён, надо полагать, в меня не пьющий. Перед своей пенсией хочу успеть его на своё место подготовить. Перспектива у Семёна вполне соответствующая командирской должности, правда, молод, так и я не завтра
Дети застоя (4. Света. Летняя жара) 
webmaster@3iks.ru