– Хватит меня совестить, мать-давалка! Завтра же ко мне переселяйся от греха подальше. Скурвишься тут без моего пригляда и парня совратишь на свою голову. Пусть Валентина за ним присмотрит, поганцем. У неё мозгов, может, поболее будет, чем у матери. Завтра же, слышишь меня, срамница!? – зло прикрикнула старуха, стукнув клюшкой об пол и, прихрамывая пошла вон из квартиры, возмущённо бормоча себе под нос, – дура, продура!...
Надежда Сергеевна, сложив руки под грудью, расстроено наблюдала из окна, за старухой, семенящей к остановке автобуса. Убедившись, что бабка благополучно взобралась на ступеньку подошедшего транспорта, Надежда Сергеевна оглянулась на стоящего в дверях Костьку.
– Ну что, сынок, доигрались? – тяжело вздохнув, мать опустилась на стул, скинув с себя фартук. – Хорошо ещё юбку на спину не забросил, шалун. Кончились твои шалости, завтра мне с вещами на выход по месту проживания. Хоть она сюда таскаться не будет. Ладно, Костик, садись за стол, покормлю, чем Бог послал.
– Нашёл что послать, – почесав ушибленное место на спине, буркнул Костька.
– Не по тому месту тебе бабка вдарила, наперёд бы знал, как следует с женщиной обходиться, шутник. За такие шутки от девчонки по роже легко схлопотать, а ты к старой матери сунуться надумал.
– Я думал, что тебе приятно будет...
– Думал он! Не о том, сынок, думаешь, не с того, с женщиной начинаешь.
– А с чего? – недоумённо спросил сын, глядя на округлые формы материнской фигуры.
– Валюху спроси, может, вспомнит, если не забыла.
– А что, ты не помнишь?
– Не судьба, видать. Одно скажу, Костик, не с рук надо начинать. Тебе, поди, и целоваться не доводилось?...
– Как-то не привелось ещё. Вот и научи, если сама не забыла, – усмехнулся Костька.
Этому тебя и сестра научит, только попроси хорошо, не откажет. Чего уставился? Вы сводные, не возбраняется, вроде. Но не более. Ну я ей сама скажу.
* * *
В тот памятный вечер после поминок, когда был выпит крепко заваренный индийский чай с тортом, домочадцы принялись обсуждать, кому и где ложиться спать.
– О чём речь, – нашёлся Костька, – в трёх комнатах заблудимся что ли? Веруш, ты же приблудного не выбросишь за дверь на ночь глядя?
– Справку из диспансера принесёшь, что не блохастый, тогда посмотрим. Пять минут в подъезде постояли, всё тело зудит, – пожаловалась Верушка.
– Не надо было блохастых котят на руки брать, – заметила Татьяна Николаевна.
– Так ластился, пищал словно ребёнок, вот и пожалела животное, – призналась Веруша, пихнув под столом ногу Костика.
– Эти блохи не мои. В нашем подъезде блох, отродясь не было. Но могу хоть всю ночь чесать, если скажешь где.
– Пожалуйста, без подробностей, – усмехнулась Валентина.
– Да и мы не горим желанием слушать скрип вашей кровати, уточнила Верушка.
– Поэтому лучше пойдём к нам, там хоть блох нет и выспимся спокойно, согласилась Валентина.
– Вот уж чего не обещаю, – усомнилась Веруша, ехидно взглянув на брата, – правда, Сёмочка? Валюш, у вас в квартире все стены капитальные?
– Все, кроме кухни, а что?
– За соседей беспокоюсь, Валюш.
– К ноябрьским праздникам моё звание обмоем, – поспешил сменить тему Семён, – вот тогда и пошумим. Мам, а Дмитрий Михайлович сегодня что-то ни разу не подошёл в столовой. Надо было пригласить, неудобно как-то вышло... – припомнил Семён.
– Не переживай, Сёма, – успокоила сына Татьяна Николаевна, – он, думаю, не скучал со своей Зинаидой.
– Кто такая? – поинтересовалась Веруша.
– Секретарша его, – отмахнулся Семён, – молодая и шустрая.
Дырка на двоих 
webmaster@3iks.ru