недовольно пробурчал он. — Вы называете это дракой, черт возьми?
Он не ошибся. Но потом, он совершил ошибку всей своей жизни.
— Почему бы вам не позволить Чейзу и мне войти туда? — сказал он всем, кто мог слышать. — В сценарии сказано "избиение". Я покажу вам, как выглядит чертовски хорошее избиение.
Затем он посмотрел прямо на меня и ухмыльнулся. Я впервые встретил Дака за неделю до того, как мы начали читать реплики для шоу. Хотя его никогда нельзя было назвать хорошим другом, мы с Даком были дружны. Мы с Марией ходили выпить с ним и его тогдашней девушкой, еще до беременности Марии. Я помог ему после того, как его машина была разбита другом, которому он ее одолжил, заезжая за ним две недели подряд и отвозя его с нами в студию. За это, Дак купил нам с Марией путевку на выходные на остров Каталина. Он был, конечно, эгоцентричным и грузным скандинавом, но у него была и добрая сторона, которая иногда проявлялась. Он был быком в посудной лавке и гордился этим.
Если бы не эта ухмылка, все странные чувства, которые я испытывал в последнее время, никогда бы не объединились - ни поведение моей жены, ни все эти шепотки и прерванные разговоры моих коллег-актеров, когда Мария была дома с нашим новорожденным. Внезапно, ее странные взгляды в предыдущий день, оказались прямо в одном ряду с ухмылкой Дака. Я пытался всеми фибрами своего существа отмахнуться от этого - отбросить в сторону, как в "Острове отчаяния". Но не смог. Я отвернулся от него, бросив взгляд в противоположном направлении. Мария обеспокоенно посмотрела на меня - возможно, лучше было бы сказать "отчаянно" - а затем бросила на Дака злобный взгляд.
Остаток того дня, я почти не помню. Несколько раз моя сцена на вершине горы обрывалась и начиналась заново. Я не был ни острым, ни сосредоточенным. Конечно, у меня было меньше двенадцати часов, чтобы запомнить свои реплики для финальной серии. Моя финальная сцена происходила на закате, на вершине островной скалы, которая в реальности для меня, была зеленым экраном на вершине пластмассовой горы высотой около двух метров, с мягким упругим материалом вокруг основания. Я не нырял, как лебедь. Руководители решили, что я должен просто пожалеть себя, а потом просто перевернуться на бок. Концовка этого шоу показалась мне настолько отвратительной, что я едва смог попрощаться с актерами и съемочной группой. И просто послать к черту руководителей.
Мария постоянно тыкала меня в ребра и шептала:
— Черт, Чейз, ты меня смущаешь. Что, черт возьми, случилось? — пока остальные члены съемочной группы желали друг другу всего хорошего и обнимались.
Я направился в сторону службы такси, за пределами съемочной площадки.
Дак подошел ко мне, когда я уходил после съемок финальной сцены. Он потянул меня за руку.
— Чейз, — сказал он извиняющимся тоном, — эй, парень, отличная работа. Извини за то, что я сказал раньше, понимаешь? Просто мой большой рот и нрав помешали мне. Не обижайся, я ничего такого не имел в виду. Почему бы вам с Марией не поймать меня позже на неделе, и мы поужинаем?
— Не-а, — ответил я с сарказмом. — Я думаю, нам и так хорошо. Теперь, когда это дерьмовое шоу закончилось, у нас дома есть ребенок, с которым мы можем проводить время. Удачи тебе.
Я так и не пожал ему руку, а Мария выглядела озадаченной, пока шаттл не доставил нас обратно к нашей машине в отеле. Потом, видимо, она решила, что все, что она скажет, пойдет не так, как
Шоколадный заяц: первый раз с Олей 
webmaster@3iks.ru