добьюсь успеха, то это непременно отразится на будущем. По крайней мере сколько-то притупит воспоминания о молодой девушке.
Пока я отдаю всего себя делу, Катрина тем временем грызет овсяное печенье и пьет чай, зависая в интернете через телефон. Мои манипуляции нисколько ей не мешают получать удовольствие от простых занятий, и уже ко второму визиту она больше не дергается, как овечка с характером. Столь примитивное равнодушие вполне могло бы задеть мое самолюбие, как это случилось в тот раз, с другой, но я нисколько не уязвлен. Мне почему-то без разницы, что она чувствует во время анилингуса. Объясняю себя это тем, что данная женщина мне, в целом, безразлична. Я не испытываю к ней той привязанности, которое присутствовало с Алиной. Сложно во всем этом разобраться. Мне самому непонятны столь яркие признаки двойных стандартов.
Когда все заканчивается, нахлынувшее возбуждение еще какое-то время остается в конечностях, и только потом, поняв, что больше на сегодня ничего не произойдет, трубит отступление.
— Может сходим поужинать? - предлагает Катрина. - Если вы угощаете, конечно.
И мы идем в одно из тех ночных заведений, где подают разливное пиво и что-то более-менее съестное, чем шаурма.
Мы занимаем один из свободных круглых столиков, и официант будто возникает из ниоткуда, уже вовсю готовый принять наши заказы в любых размерах. В баре играет живая музыка. Какая-то белобрысая певица с короткой стрижкой напевает каверы на знаменитые произведения.
— Вас опять что-то тревожит, - говорит Катрина. - Может, поделитесь наконец?
А я ей отвечаю:
— Разве гадалкам не все ясно с первого взгляда? Вы мне скажите, что со мной не так.
Она наклоняет голову вбок.
— Я думаю, вы просто потерялись и не знаете, что вам делать.
— Так и есть, - говорю.
Едим мы больше не говоря друг другу ни слова. Певица заканчивает очередной свой кавер, все присутствующие осыпают ее аплодисментами, а я расплачиваюсь за ужин, и мы с Катриной выходим на улицу, где праздные люди весело проводят вечер. Дойдя до перекрестка, прощаюсь с подругой.
— Старайтесь держать хвост пистолетом, - говорит она.
— Это предсказание?
— Нет, - говорит Катрина. - Просто дружеский совет.
~~~
Как-то раз, проходя через квартал, где располагаются сомнительные магазины и лавки, мое внимание привлекает яркая вывеска с плакатом соблазнительной искусительницы с внушительными прелестями, призывающая заглянуть внутрь, дабы найти для себя подходящее устройство для удовлетворения похотливых фантазий. Через большие стекла витрины вижу разноцветные фаллосы и прочие сомнительные игрушки, не вызывающие во мне доверия. Но несмотря на сомнения, переступаю порог интимных товаров, и после долгого разглядывания и рассуждения за и против, приобретаю вибратор и парочку других принадлежностей. Со всем этим добром иду на площадь, где моя черноволосая гадалочка предсказывает судьбу одной девушке. Я жду в стороне, а когда та уходит, подхожу к Катрине.
— Идемте, - говорю.
— Еще рано, - заявляет она, протирая хрустальный шар. - Я освобожусь только через часа два.
Но моя кровь кипит от желания пустить в ход все купленное:
— Плачу две тысячи.
Она оглядывается по сторонам, убеждается, что на нас никто не смотрит.
— Нельзя так делать с гадалками, - шепчет она. - Я ведь могу и согласиться.
— Так соглашайтесь. Нечего тут сидеть и мерзнуть.
— Рано. Что, по-вашему, обо мне подумают, если я сейчас уйду с вами?
— Нас уже много раз видели.
— Это другое. Я зайду к вам, как только закончится смена.
Вернувшись в квартиру, ничего лучше не придумываю, чем томительно ждать прихода гостьи. Не могу упокоить свои взбунтовавшиеся нервы. Раскладываю перед собой интимные игрушки и смотрю на них с каким-то ранее мне незнакомым взглядом. Определенно что-то есть в этих
The fascination of love 
webmaster@3iks.ru