— Я знаю. Просто мы ничего не можем с этим поделать. Цветы были хороши. Это помогло.
Я не стал говорить ей, что не имею к этому никакого отношения.
— Я просто хотел проверить. Узнать, как дела.
— Ей немного лучше. Первые пару дней после твоего отъезда все было плохо. Дела по-прежнему идут плохо. Ты можешь как-то помочь?
— Может быть. Я подумаю об этом. Но не уверен, что действительно хочу. Ни один человек в этой проклятой компании не заступился за меня. Ни один. По сути, я заплатил им, чтобы они предали меня. Когда я думаю о том, что стою перед всеми своими сотрудниками и девяносто процентов из них признаются, что знают, что происходит, и ни один не говорит мне об этом, у меня подскакивает давление.
— А как же остальные десять процентов? - спросила она. - Разве вы не можете сделать это за них?
— Скорее всего, они просто лжецы. Скорее, они знали, но боялись в этом признаться.
Возможно, я был немного циничен.
Кэрол немного помолчала.
— Хонор? Я знаю, что прошу многого, но не мог бы ты просто поздороваться с ней? Не нужно ни о чем говорить. Простое приветствие очень поможет. Сделай это ради меня? Она мой ребенок, и мне больно видеть ее такой.
Я не был уверен, что готов к этому, но решил попробовать.
— Конечно, Кэрол. Если она там, позови ее".
Через несколько секунд я услышал ее голос. Тот самый голос, от которого у меня до сих пор мурашки по коже.
— Хонор? Это я.
— Привет, БиБи. Прости, что выскочил. Я не хотел
Я слышал, как она задыхается.
— Не извиняйся. Ты вернулся. Я смогла увидеть тебя, пусть даже на мгновение. Я даже не уверена, что ты хотел, но ты оставил мне свою рубашку в той сумке. Спасибо.
— Клянусь, я пытался, Бет. Мне нужно еще немного времени.
— Я знаю. Я буду здесь. Делай все, что нужно. Бери столько, сколько нужно.
Она фыркнула.
— Мне жаль, что... ты знаешь. Я чувствую себя ужасно. Костер получился неплохой, но дядя Дэн немного погоревал, прежде чем я все объяснила. Потом он и остальные пожарные помогли мне вытащить кровать для гостей и поставить ее на огонь. Вот и все, Хонор. Диван, - всхлипнула она, переводя дыхание, - и эта кровать. Мы никогда не были в нашей кровати, клянусь. Я все равно ее заменю, но я хотела, чтобы ты это знал.
Я почувствовал, как лента сжимается вокруг моей груди.
— Я не могу говорить об этом, Бет. Мне нужно идти.
— Я понимаю. Прости, что затронула эту тему. Я люблю тебя, Хонор. Больше всего на свете.
Я с трудом выговаривал слова, мой голос ломался.
— Я... люблю тебя, БиБи.
Я повесил трубку. Я знал, что это правда. Ее слова никак не могли причинить такую боль, разорвать мою душу на мелкие кусочки, разбить мое сердце, если только я все еще не любил ее. Я ненавидел ее за это.
* * *
Это была неудача. Я думал, что мне становится лучше, но на следующий день меня посещали ужасные мысли. Я в ярости проехал через Новую Шотландию и оказался в Сиднее, ожидая парома на Ньюфаундленд. За несколько сотен баксов я получил место на причале, погрузил мотоцикл и провел в море около семи часов. Я наслаждался одиночеством, глядя на воду. Мы видели пару китов, несколько дельфинов и, как мне кажется, летучих рыб. У меня были родственники в Сент-Джонсе, и перед посадкой я поручил тете Джин разузнать все, что можно.
Я побеседовал с детьми пораньше, поскольку буду на