Штат декриминализировал медицинскую марихуану, но она по-прежнему считалась федеральным преступлением, поэтому я предложил Энни держаться подальше и от этого.
Она была более чем счастлива подчиниться. Она могла бы быть счастлива, просто позволив своему флагу уродов* развеваться.
В частности, её либидозный флаг уродства.
Примечание:
Флаг Урода (Ugly law – английский) - С 1867 по 1974 год в различных городах Соединенных Штатов действовали неприглядные постановления о попрошайничестве, задним числом названные уродливыми законами. Эти законы были направлены против бедных людей и инвалидов. Например, в Сан-Франциско закон 1867 года запрещал "любому человеку, который болен, искалечен, изуродован или деформирован каким-либо образом, чтобы представлять собой неприглядный или отвратительный объект, выставлять себя на всеобщее обозрение". Исключения из публичного показа были допустимы только в том случае, если люди были участниками демонстрации, чтобы проиллюстрировать отделение инвалидов от недееспособных и их необходимость в исправлении.
После первого бара мне пришлось напомнить ей, чтобы она не делала ничего интимного, из-за чего нас могут вышвырнуть. Её танец с Эбби и Беккой перед оркестром – это то, что вызвало моё предостережение. Хотя, справедливости ради, никто, казалось, не возражал против того, чтобы три женщины развратились перед толпой. Особенно эти трое. Я не знал, что женщины могут трахаться стоя. С другими женщинами. В одежде.
Я не очень люблю танцевать и предпочитаю наблюдать за другими людьми. На самом деле, я скорее всего стесняюсь себя. К третьему такту Джилл и Энни пригласили меня потанцевать с ними. Или, скорее, я стоял там в качестве группы поддержки, покачиваясь в такт музыке, в то время как они вдвоём танцевали что-то вроде танца на пилоне, а я был шестом. К тому времени, когда они захотели сделать перерыв, я был сильнее, чем сердце фараона, в одном конкретном месте.
Они обе улыбнулись и похлопали по выпуклости на моих штанах, когда мы повернулись, чтобы направиться к столикам, которые расставила группа. Когда мы вернулись туда, там были Эбби и Бекка, а также Джимми, Стив и Майк. Все остальные всё ещё были на танцполе.
— Разве мы не можем выбрать место с музыкой кантри? — Бекка как бы жаловалась остальным. — Это дискотечное дерьмо убивает меня.
— Ребята, — обратилась к ним Джилл. — Я подумала о том, чтобы поймать Брейна... Я имею в виду, Брайан... и Энни, собираются домой. В понедельник у Энни рано начинаются занятия, а завтра ей понадобится восстановиться.
Сказав это, она пошевелила бровями удивительно многозначительным образом. Все остальные расхохотались, а Энни, в один из немногих случаев, которые я мог вспомнить, даже начала немного краснеть.
— Хорошо, — сказала нам Эбби. — Помните, что мы готовим воскресный ужин у нас дома, и мы будем рады видеть вас. В любое время.
Я вдруг понял, что это был свершившийся факт по расчётам девочек, и они предполагали, что я просто соглашусь с этим. Труба дело... Ладно, я просто собирался согласиться с этим. Позже я бы упомянул о том, что Энни и Джилл принимали решения при принятии решений. А пока мы попрощались и направились к моей машине. Джилл пришла на вечеринку с Беккой и Джимми, но собиралась вернуться к нам с Энни и мной.
— У тебя есть всё, что тебе нужно? — спросил я Джилл, когда мы втиснулись в мой «Камаро».
Я был удивлен, что Энни проскользнула назад за пассажирское сиденье, позволив Джилл сесть спереди.
— Всё, что мне нужно, уже спрятано у Энни, — сказала она мне, а затем поправила
Новая Америка 
webmaster@3iks.ru