лабиринт! Ты закончишься сегодня или нет, еб твою мать? Короче в этом универе реально можно было потеряться. Я не шучу. Тут терялись. Я раза 4 минимум и искали меня всей кафедрой во главе с Мишаней, бегающим с картой местности в зубах. Не то, что бы она как то помогала, если что, потому как, учитывая постройку здания, где вроде как ведущий куда то коридор мог внезапно оборваться тупиком, а на обратном пути могло внезапно появиться несколько разветвлений, которых точно, сука, не было, когда ты шел сюда в первый раз, передвигаться по этому месту можно было только с картой Мародёров или клубком Тесея.
Дойдя до кабинета отца, я зашел внутрь без стука и тут же замер на входе. Отец сидел за своим столом, водя ручкой по тетрадке, в которую сверху заглядывала молодая, сексуальная студентка, параллельно гладя моего отца по плечу и предплечью.
— Что ж, не худшее за чем я тебя мог тут застукать, — проворчал я с грохотом закрыв дверь за собой.
Отец тут же обратил на меня внимание и, на секунду улыбнувшись, тут же оцепенел, переведя взгляд на студентку рядом. Та же, в свою очередь, пристально смотрела, как я быстрым шагом приближаюсь к ней и, по мере моего приближения, начала немного отшагивать назад. Видимо выражение лица у меня было в этот момент просто убийственное. Отец тут же подорвался, закрыл своим телом от меня студентку и задвинул ее себе за спину.
— Исчезни, — сказал я ей, кивком указав на дверь и, не думая ни секунды, она быстро избавила кабинет от своего присутствия.
Проводив ее взглядом до момента, пока дверь за ней не закрылась, я перевел взгляд на отца и, обойдя его по кругу, сел на его стол.
— Что, даже не поздороваешься? — спросил отец, поправляя свои очки.
— Странно здороваться с тем, кто даже не попрощался, — ответил я, взяв со стола ту самую тетрадь.
— Слушай, Леш, — обошел меня отец и сел в свое кресло, — я хотел, но мама...
— Что мама? — спросил я, тряся перед ним тетрадью. — Уже не такая молодая как твои студентки?
— Нет, нет... Твоя мама самая лучшая, — поспешил он меня успокоить хуй пойми зачем. — Просто она даже не дала мне возможности поговорить с тобой.
— Двадцать первый век, — ответил я. — Телефон есть у каждого.
— Конечно, — закивал отец и его голос приобрел чутка хрипотцы, — я просто...
— В церкви прощения молить будешь. Я не за твоими оправданиями сюда пришел и мне плевать что ты скажешь!
— А, вот значит как, — поджал он губы и, откинувшись в кресле, закивал, смотря куда то в сторону. — Молодец, Лена. Даже сына против меня настроила.
— Она ничего о тебе не говорила, — ответил я, бросив тетрадь перед ним с громким шлепком о стол. — Я уже и сам в состоянии понять, что поступил ты по ублюдски.
— Выбирай выражения! — тут же повысил он голос, хлопнув ладонью по столу.
— А то что? — встал я со стола и наклонился перед ним. — Думаешь я поверю, что ты этой шмаре просто с учебой тут помогаешь?
Он тут же подорвался со своего кресла и озлобленно начал сверлить меня взглядом.
— Да кем ты себя возомнил, сопляк? — прорычал он.
— Что, пап, я тебе секс обломал? — усмехнулся я. — Кем я себя возомнил не важно, а вот перед собой вижу конченного козла и урода.