и поднесла свои губы к моим так, что я обеими руками вцепилась в кресло. Ее язык на мгновение проскользнул в мой рот и сразу же исчез.
— Видите, как это вас сладко тревожит? — произнесла она, и из-за мимолетности момента я никак не смогла устраниться от странного и какого-то потустороннего поцелуя, и это можно было принять за согласие.
Я попыталась встать, но она тут же быстро отошла от меня. И тут у меня с губ сорвалась одна из тех нелепых фраз, которые всегда спонтанно приходят на ум. «Я не понимаю... « — пробормотала я в тот момент, как она отвернулась, и подобрала свои длинные замшевые перчатки. Тут в комнату беззвучно вошел Роджер, которого я меньше всего сейчас хотела видеть, — по недосмотру горничной дверь осталась распахнутой, и он слышал то, что я начала говорить.
— Чего же ты не понимаешь, моя дорогая? — поинтересовался он.
Возможно, на этот раз меня спасла сама Мюриэл, бестактно перебив меня своей репликой, поскольку я сама не знала, что ему ответить.
— О, нечто очень приятное. Но мне и правда пора идти. Надеюсь, вы оба простите меня? — сказала она, подобрала свою шляпку с пером и удалилась, оставив меня со слезами на глазах, появление которых я наотрез отказалась объяснять Роджеру. Он покинул меня в сильном замешательстве и немалом беспокойстве.
Ночью мне снилось, что Мюриэл снова поцеловала меня, и на этот раз намного дольше. Я проснулась, все мое тело горело, и это было так странно, что я вся прижалась к Роджеру, который тут же проснулся и спросил, что случилось. И опять я не смогла ему ничего объяснить, но к счастью он снова быстро заснул. Этот сон преследовал меня весь день, точнее, не столько он сам, сколько то, что ему предшествовало, — эти влажные, полные губы поверх моих, это дерзкое подрагивание ее язычка у меня во рту. Всякий раз, когда я думала об этом, мои щеки начинали пылать, а сама я испытывала то чувство нежданного удовольствия, в которое не могла поверить.
Я всегда вела добродетельную жизнь, в том смысле, в котором я это понимаю. Я всегда сдерживала свои греховные шалости и скрывала их даже от Роджера, который в своих желаниях иногда бывает слишком порочным и бесстыжим. Однако, как только снова пришла ночь, я снова впала в то же эротическое отчаянье, — хотя сказать по правде, это было не совсем то же чувство, — и мне еще раз привиделся тот же сон.
На этот раз мне привиделось, что мы с Мюриэл лежали обнаженными и прижимались своими телами друг к другу. Проснувшись от этого сна под утро, я начала беспокойно крутиться по кровати, снова разбудив Роджера. На этот раз он не оставил меня в покое, а заставил рассказать ему все, что произошло. Наконец, я решилась и выложила ему все, хотя и сбивчиво, и зачастую непонятно.
Он спокойно все выслушал, поглаживая мое лицо и мои формы, часто задерживаясь между моими бедрами, где я была очень влажной. Подняв свою ночную рубашку, он прижался своим членом к моему животу, и после этого начал говорить такие вещи, какие я никогда раньше от него не слыхивала. Странные слова и фразы слетели с его губ и эхом отозвались у меня в голове. Он сказал, что я не должна беспокоится, поскольку подобная страсть между женщинами хорошо известна и действительно универсальна. В конце концов, целоваться ведь было приятно и это нужно поощрять, сказал он, к тому же целоваться с женщинами — это очень красиво. Я же
Письмо другу 
webmaster@3iks.ru