Мне нужен был человек, знакомый с культурой и независимым образом жизни Техаса. Я развивал ее как домашний проект, но, честно говоря, она не нуждалась в особой огранке. Я знаю ее как адского коллегу, а теперь, сидя по другую сторону стола, как грозного противника.
– Мистер Викерс, – начинает Хинкли совещание по обзору. – Вас пригласили сюда в качестве субъекта совещания по обзору работы управленческого персонала. Вчера было проведено собеседование, на котором мы впятером рассмотрели обвинения в неподобающем поведении и сексуальных домогательствах. Это серьезные обвинения, и оно противоречат политике компании. За такие проступки полагается увольнение.
– Простите, что прерываю вас, – врываюсь я, не извиняясь ни на йоту. – Но я хочу, чтобы на этом совещании не было вот его, – я указываю прямо на Шмидта, сидящего рядом с Хинкли.
– Мистер Викерс, боюсь, что у вас нет возможности внести свой вклад в состав этой группы.
– Вы правы, у меня нет никакого вклада. Что у меня есть, так это ситуация, когда между мной и Шмидтом существует вражда. Об этом в этой комнате знают все. В случае если эта ситуация перерастет в иск о незаконном увольнении, вы сделали мое дело намного сильнее, посадив здесь человека, известного своей предвзятостью.
Сразу после того как я произнес магическую фразу из трех слов «иск о незаконном увольнении», в комнате воцарилась неловкая тишина. Я делаю над собой усилие и смотрю на каждого из членов комиссии, за исключением Шмидта.
– Мисс Хинкли, – говорит Шмидт. – Я отойду в сторону, если комиссия предпочтет кого-то другого. Но официально заявляю, что, хотя мы с Викерсом не лучшие друзья, я считаю, что слово «вражда» слишком сильное. Я также знаю, что могу служить этой комиссии без какой-либо предполагаемой предвзятости.
– Есть ли кто-нибудь, кто считает, что мистер Шмидт будет необъективен в своей роли в этой комиссии? – открыто спрашивает Хинкли.
Я бросаю взгляд через стол на Кристи. На этот раз выражение ее лица бесстрастно, когда она скрещивает свой взгляд с моим. На этот раз она не дрогнула, и я, наконец, отвел взгляд. Она не хуже меня знает, что Шмидт не может быть беспристрастным.
Она слишком хорошо усвоила свои уроки, – думаю я про себя. – Я совсем не могу прочитать ее выражение лица.
– Тогда, если никто не верит, что мистер Шмидт будет беспристрастным...
– Я не «не верю». Я это знаю, – прерываю я, ядовито глядя на Шмидта.
– Уже установлено, что вы не имеете никакого отношения к составу комиссии.
– Отлично, – отвечаю я. – Возможно, вы сейчас планируете мои похороны, но будьте уверены, вы только что выкопали пятую лопату земли на могиле этой фирмы.
– Пятую? – спрашивает Ролански.
Я смотрю на Ролански, недоумевая, почему Том назначил его членом комиссии. Насколько я знаю, он участвовал в проверках только в рамках своего отдела. Он, конечно же, не участвовал ни в чем настолько высоком в управленческой цепочке.
– Не поощряйте его, – предупреждает Хинкли.
– Я хочу знать, почему он считает, что это – уже пятая лопата. Какими были первые четыре? – настаивает Ролански.
– Вы провели вчера официальное собеседование по делу? – спрашиваю я Кристи, зная, что получу прямой ответ.
– Да, – ответила она.
Я посмотрел на Ролански.
– Ну, вот. Первые четыре горсти земли вы разгребли вчера, когда провели официальную встречу по допросу без меня. У меня есть право изучить доказательства. Есть право оспаривать обвинения насчет меня. Вы отказали мне в моих правах.
– Джейк, ты не хуже меня знаешь, что это – компания, а Билль о правах не
Поход за ягодами 
webmaster@3iks.ru