цепочку на ее запястья и поднял ее руки, на этот раз выше, растягивая ее, пока она не встала на цыпочки. Затем я связал ее. Пока еще оставалось немного света, я оставил ее там, а сам пошел в кусты за хворостом.
Мне не потребовалось много времени, чтобы найти три хорошие палочки, одна немного толще другой. Я положил их у основания дерева, затем подошел и подбросил еще немного дров в огонь. Прежде чем совсем стемнело, я взял кофейную чашку и отправилась в болотистую местность позади нас. Там я зачерпнул немного черной, вязкой глины, положил ее в чашку и снова вернулся к дереву.
Все, что было нужно, подумал я, — это какая-нибудь жуткая музыка, пение группы друидов или что-то в этом роде. На ум пришла сцена из телешоу «Зена – королева воинов», какой-то ритуал амазонок. Я снял рубашку, скинул ботинки. Подбросил еще дров в огонь и постоял, слегка покачиваясь, пока они разгорались, слушая неслыханные ритмы чего-то первобытного. Я не смотрел на Саманту, но она, вероятно, смотрела на меня так, как будто я сошел с ума или что-то в этом роде.
Звуки потрескивающего огня в неподвижном ночном воздухе вполне подошли бы. Я низко наклонился, чтобы схватить кофейную чашку со слизью, и, сделав три смелых шага, оказался перед ней, заглядывая глубоко в ее глаза. Медленно я зачерпнул двумя пальцами грязи, затем провел ими по своей обнаженной груди, образуя линию. Я нарисовал еще одну линию слизи на лбу и две вертикальные на щеках. Мои глаза не отрывались от ее.
Еще два пальца черной липкой глины, и я нарисовал линию от левого плеча Саманты, вниз по внутренней стороне ее груди и до пупка. Еще один круг и вниз по другой стороне, придавая ей форму буквы «V». Я намазал немного грязи на каждый из ее сосков, затем поставил чашку у основания дерева.
— Хозяин?
— Тихо! — сказал я. — Пленница не должна говорить.
Я взял самую толстую палку. Я отломил ее от мертвого дерева, и она была сухой, совсем не подходила для этого. У меня не было намерений сильно ударить ее ею; если бы я это сделал, была бы только сильная боль и много синяков. Глаза Саманты расширились, когда я подошел к ней с этим, и я завел ее за ее поясницу, использовал палку, чтобы плотно притянуть ее тело к своему. Я сильно прижался губами к ее губам, просунул язык между ее зубами и страстно поцеловал ее. Я использовал толстую палку, чтобы водить вверх и вниз по ее телу, слегка ударяя ее по местам, тыкая ею, как будто мучил какое-то животное. Эмоции Саманты колебались между возбуждением, страхом и раздражением, когда я останавливался и позволял палке касаться ее кожи, вдавливая ее в плоть, позволяя ей почувствовать ее присутствие. Я замирал так на долгие минуты с закрытыми глазами, прислушиваясь к биению бревенчатых барабанов в своем сознании.
Я не был уверен, который час. Я открыл глаза и посмотрел вверх. Серп молодой луны поднимался над болотом позади нас. Я подошел к основанию дерева, положил палку и отвязал веревку Саманты. Ее руки опустились, и она немного споткнулась, застигнутая врасплох внезапной переменой позы. Я подошел к ней, помог ей лечь на землю, подставив задницу под ветку. Я отвязал веревку от ее цепочки, затем обвязал ее вокруг ее ноги французским бантом. Это обычный бант, иногда называемый спасательным узлом, но веревка обматывается вокруг три раза, увеличивая площадь поверхности веревки, чтобы распределить нагрузку на большую часть ее лодыжки. Я обмотал веревку вокруг ее правой
Экстравагантный способ.Эпизод 2 
webmaster@3iks.ru